Симона Байлз - Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии

Сейчас, глядя на большой экран, где должны были появиться имена, я ощущала глубоко внутри, что могла выступить лучше. Возможно, если бы я больше тренировалась, больше времени проводила в спортзале, освоила более трудные элементы – как Аманар, – мне не было бы так страшно.

По помосту прокатился гул: на экране появилось имя той, что набрала больше всех очков. Кейтлин Охаши. Ничего удивительного. Во всех упражнениях она выступила идеально. Я от души порадовалась за нее.

Одно за другим стали высвечиваться остальные имена. Номер второй – Кайла Росс. Номер третий – Сара Финнеган. Номер четвертый – Лекси Прессман. Я задержала дыхание, думая только о том, чтобы мое имя появилось следующим. Номер десять. Номер одиннадцать. Номер двенадцать. И последнее – Мэдисон Деш, тринадцатая. В следующей строке под списком победительниц, на четырнадцатом месте, я увидела свое имя. Одна строка отделяла меня от национальной юношеской сборной. Одна .

Я стояла с улыбкой, словно приклеенной к лицу, пока диктор по очереди приглашал членов новой сборной на помост. Мы, остальные, стояли в сторонке, пока победительницы, смеясь, ударяли ладонью о ладонь и обнимали друг друга. Как бы мне не было обидно, я искренне радовалась за них: они столько работали, чтобы пройти! И все равно я с трудом боролась с разочарованием, наблюдая, как фотографы делают снимки для следующего номера USA Gymnastics, Sports Illustrated, Time for Kids . Для тех самых глянцевых постеров, которыми были завешаны стены моей спальни, – с гимнастками, достигшими в спорте больших вершин.

Внутри у меня закипали слезы, но я не могла допустить, чтобы тренеры или другие девочки увидели, как я плачу. Я повторяла себе, что сделала все возможное, пытаясь заглушить тоненький голос в голове, нашептывавший: А ты правда в этом уверена? Или надо было еще постараться? Почему ты не приложила больше усилий? Правда заключалась в том, что мое сердце было разбито. Я приехала на Чемпионат США с целью войти в сборную 2011, и у меня не получилось. Я оказалась недостаточно хороша.

Так начался мой путь в профессиональной спортивной гимнастике – с поражения, которое оставило шрам на сердце и поселило сомнения в голове. Несмотря на поддержку семьи и тренеров, которые вместе со мной переживали долгие часы тренировок, ошибки и падения, синяки и царапины, в душе я всегда боялась, что подведу их и себя.

Возможно, даже хорошо, что мы не знаем своего будущего, потому что, если бы знали, могли бы и не перевернуть следующую страницу. Или пролистать дальше и никогда не испытать то хорошее, что дают нам самые трудные моменты, через которые приходится пройти.

Я думала, что провал на Чемпионате США 2011 станет концом моей спортивной карьеры, но он оказался лишь началом – поворотной точкой в приключении, которое – мне до сих пор в это не верится! – происходит со мной. Я больше, чем кто бы то ни было, поражаюсь, что та маленькая девочка с крепкими мышцами проделала путь от приемной семьи до олимпийского стадиона в Рио-де-Жанейро в Бразилии. Кто-то скажет, что это судьба. Я же считаю это благословением, божьим даром – настоящим чудом.

Я не родилась техасской девчонкой. Родителей я называла мама и папа Байлз и знала, что они мои бабушка и дед. Вообще-то, сначала они были для меня «бабой» и «дедой», потому что в три года я еще не выговаривала длинные слова.

Деда был высокий шоколадный мужчина с седоватой бородкой, а баба – маленькой женщиной с кожей чуть светлее и с мягкими курчавыми волосами. Глаза у обоих были добрые. До моего переезда в Техас они приезжали проведать нас дома в Колумбусе, штат Огайо, где я тогда жила. Баба работала в региональной службе здравоохранения медсестрой и часто ездила в командировки, а деда, сержант ВВС в отставке, служил диспетчером воздушных сообщений в Федеральной авиационной администрации в Хьюстоне. Через несколько лет они стали единственными настоящими родителями, которых я знала, – которые меня вырастили, воспитали и любили каждый день моей жизни.

Отступлю немного назад. Женщина, которая родила меня в Колумбусе, в Огайо, была дочерью папы Байлза от предыдущего брака. Ее звали Шэнон, и она росла преимущественно в том же Колумбусе вместе со своей матерью. Жизнь Шэнон пошла наперекосяк, потому что, повзрослев, она увлеклась алкоголем и наркотиками. Когда 14 марта 1997 года родилась я, моей старшей сестре Эшли было семь, а брату Тевину почти три года. Два года спустя, 27 января 1999, появилась на свет моя младшая сестра Адрия. К тому времени наша жизнь с Шэнон сильно осложнилась.