Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Тогда я позвонил.

— Что это, Никифор? Где скелет? Куда он делся?

Мой слуга посмотрел на нишу, и на его лице появилось не меньшее, чем и у меня, удивление.

— Господи помилуй, куда же он делся?! — в испуге воскликнул он.

— Куда он делся! Куда он делся! — передразнил я моего верного слугу, вспылив. — Это не ты у меня должен спрашивать, а я у тебя.

— Видит Бог, не знаю… Он все время стоял здесь.

— Так куда же, черт возьми, скрылся он?! — затопал я ногами. — Не ушел же он сам!

Никифор хлопал глазами.

— Поми… помилуйте-с, Иван Николаевич, нешто они могут ходить?

Я обратился в Путилина и, подобно моему знаменитому другу, приступил к дознанию.

— В мое отсутствие был кто-нибудь у нас?

— Никого-с. Ни единой души.

— Ты это твердо знаешь?

— Как нельзя лучше. Потому что я в комнате своей сидел.

— И никуда не отлучался из квартиры?

— Никуда-с.

— Ни на минуту?

— Ни на секунду, можно сказать.

Признаюсь, я растерялся. Что же это такое? Дьявольское наваждение?

Какой-то неприятный холодок пробежал у меня по спине и в первый раз в моей жизни суеверный страх охватил меня.

Вдруг меня осенило.

— А Иван Дмитриевич не приезжал во время моего отсутствия?

— Докладываю-с вам, Иван Николаевич, как есть, ни одной души не было.

Я махнул рукой, наскоро оделся и бросился к Путилину.

Я застал его в его кабинете, за работой. Он что-то писал. Свет лампы бросал блики на его умное, характерное лицо.

Когда я вошел, а вернее влетел в кабинет, он поднял голову и удивленно поглядел на меня.

— Это ты, доктор?

— Да, я, — ответил я, запыхавшись.

— Что с тобой? Ты бледен и растерян.

— Я думаю… будешь тут бледен, когда случаются такие непостижимые вещи! — воскликнул я.

Путилин спокойно отложил в сторону перо и сказал:

— Непостижимые вещи? С тобой? Что же случилось?

— Случилось то, Иван Дмитриевич, что у меня исчез скелет!

— Как так, исчез скелет? Когда?

— Несколько часов тому назад. Я… я, поражен…

— Успокойся, доктор, садись и рассказывай все последовательно.

Я рассказал Путилину все, что произошло сейчас в моей квартире.

— Ты понимаешь, Иван Дмитриевич, никого не было — и вдруг это необъяснимое исчезновение!..

Мой великий друг слушал меня с большим вниманием. Когда я окончил, он проговорил:

— А знаешь, я это предвидел.

Я привскочил со стула.

— Что ты предвидел?! Исчезновение скелета?

— Не исчезновение, а то, что твой приятель устроит с тобой какую-нибудь злокозненную шутку: очень уж у него физиономия отвратительна!

— Ты шутишь, а мне, ей Богу, не до шуток! — воскликнул я в раздражении. — Во-первых, я любил его, как воспоминание, как свидетеля моей юности, студенчества, во-вторых, и это главное, исчезновение его доказывает, что в моей квартире были какие-то таинственные, незримые воры.

Тут Путилин вдруг глухо пробормотал:

— Мой кошмар со скелетом сбывается наяву. В этой истории есть что-то мистически страшное.

Поверите ли, мои нервы в ту минуту были так взвинчены происшедшим, что эти слова заставили зашевелиться волосы на моей голове!

— Что… за ерунда? — скривился я под пристальным, загадочным взором Путилина.

«На свете, друг Горацио, случается и то, что никогда не снилось нашим мудрецам…» — продолжал Путилин.

— А знаешь, Иван Дмитриевич, я, признаться, подумал, уж не ты ли сыграл со мной эту шутку?

— То есть не я ли утащил твоего скелета? Благодарю покорно! Во-первых, я не отлучался отсюда, во-вторых, твой Никифор ясно тебе объяснил, что в твою квартиру никто, буквально никто не являлся, а в-третьих, на что мне твое гнусное пугало? Я и у тебя-то его видеть не мог…

— Так что же все это означает? — пробормотал я, окончательно сбитый с толку.

— Придется расследовать это дело.

— Ты, конечно, Иван Дмитриевич, возьмешься за него?

По кабинету пронесся тихий смех Путилина.

— Что ты смеешься?

— Да как же не смеяться, милый доктор: дело дошло до того, что в числе моих клиентов очутился уж и ты!.. Помилуй Бог, какая прелесть!

— Когда же ты думаешь приступить, Иван Дмитриевич, к розыску?

— Не ранее, как мы вернемся с границы. Надо сначала покончить с этим делом, если мне удастся.

— А ты вывел свою кривую?

— Не совсем. Я ее только вывожу. Ну, поезжай домой, не волнуйся, не кипятись. До сих пор я удачно разыскивал живых людей, теперь мне предстоит отыскать мертвеца-скелета. Авось счастье улыбнется мне и тут! Спокойной ночи! Я должен еще поработать.