Роман Добрый - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— Аглая! Гланечка! — И зарыдала, заголосила, как голосят деревенские плакальщицы.

Она припала своей головой, одетой в смешную старинную дамскую шляпу, к лицу своей дочери и вдруг отшатнулась: — Что это? Что с тобой сделали, моя голубушка? — Крик был острый, испуганный. Мать различила на шее и на лице своей мертвой дочери синяки и огромные, грубые царапины. Тогда, обезумев от гнева, который даже заглушил чувство смертельной тоски, она набросилась на мертвецкого сторожа: — Кто это так разукрасил мою дочь? — Кузя попятился. Взрыв материнского горя и оскорбления был ужасен: — Это ты?

— Вы насчет чего?

— Я спрашиваю, кто это позволил себе бить, царапать мою дочь? — входила все в больший и больший транс горемыка вдова.

— А я почем знаю? Вы уж об этом, барыня, в больнице справляйтесь. Я принимаю покойников такими, какими их мне приносят. Я-с ни при чем.

На груди, на шее и на лице умершей девушки действительно виднелись глубокие царапины, синяки…

— Я-с, господин директор, к прокурору обращусь! — дико взвизгивала титулярная советница.

«Директор» — старший врач Н-ской больницы хлопал глазами.

— Успокойтесь, сударыня, — лепетал он.

Та истерично хохотала:

— «Успокойтесь»! «Успокойтесь»! Как это вы легко говорите! Да как я могу успокоиться, когда у вас в больнице дочь мою дорогую, покойную, пыткам предавали!

Старшего врача отшатнуло:

— Что вы говорите, сударыня? Каким пыткам предавали вашу дочь? У нас — больница, а не застенок. Как вам не стыдно бросать такие тяжкие обвинения в лицо тем, которые жертвуют сами своей жизнью для спасения больных, погибающих? Стыдитесь!

— Это мне еще стыдиться? — окончательно захлебнулась вдова. — Вы мою дочь исщипали, исцарапали…

Старший врач позвал ординаторов.

— Господа, дело обстоит так. В чем тут история? Эта дама заявляет, что ее дочь, которую она только что увидела в мертвецкой нашей больницы, носит на себе следы грубого произвола. Правда ли это?

— Этого быть не может.

— Дочь госпожи Беляевой умерла от пятнистого тифа?

— Да.

— Кто находился при последнем обходе в ночь ее смерти?

— Я, Николай Иванович.

— Она… она могла исцарапать себя… ну хотя бы в состоянии агонии?

— Нет. Я видел ее за несколько минут до смерти.

— Так что же должно это означать?.. Пройдемте в мертвецкую.

— В суд… к прокурору! — продолжала истерично выкликать мать умершей.

— Успокойтесь, сударыня. Сейчас мы расследуем этот странный факт, — успокаивал Беляеву старший доктор.

Собрание ученых мужей направилось в мертвецкую.

— Ну? Ваше мнение?

— Господа доктора, никак не иначе, что мою дочь в вашей больнице мучениям предавали. Смотрите, грудь вся в крови; шея искусана. На руках синяки. Отчего же это случиться может?

Начался научно-медицинский коллоквиум.

— Гм… Случай не из обыкновенных… Но уверяем вас, сударыня, что в нашей больнице способы насилия не практикуются.

— А это?

— Мало ли что бывает… Сиделка не успела схватить руку умиравшей… Она могла…

В узком коридоре верхнего этажа здания судебных установлений окружного суда взволнованная дама добивалась свидания с дежурным товарища прокурора.

— Обождите малость, сударыня! — усовещивал ее судебный сторож с огромной медалью у ворота своего мундира.

— Скорее! Ах, скорее! Так и доложите: по смертоубийственному делу!

Сторож-курьер вздрогнул.

— Хорошо-с!

— Г-жа Беляева? Прошу покорно! — Симпатичный, еще сравнительно молодой человек, приоткрыл дверь своего кабинета. — Чем могу служить?

И мягкий, красивый жест, приглашающий садиться. Вдова титулярного советника чувствовала себя удивительно храбро.

— Преступление, господин прокурор!

— Преступление? Что такое? Какое?

— Самое необыкновенное!

— А именно? — улыбнулся сквозь пушистые усы красивый прокурор.

Беляева стала пояснять… Она говорила, захлебываясь волнением, давясь слезами.

— Вы понимаете, и вдруг вижу ее, мою дорогую покойницу, Аглаю, в столь ужасном виде…

— Что же вы предполагаете, сударыня? — уже сурово звучит голос представителя прокуратуры.

— Мою дочь били, мучили в Н-ской больнице. Ввиду того что она была бесплатная…

— Разве для врачей существует разница между «платной» и «бесплатной?»

— О-о! И какая еще! — захлебнулась вдова титулярного советника.

— Прошу вас, сударыня, более кратко формулировать ваше обвинение. Вы обвиняете администрацию Н-ской больницы в том, что ваша дочь, находясь в этой больнице, умершая в ней, подверглась побоям?