Вместе с отрядом полковника А. А. Стесселя, остатками Добровольческой армии и беженцами Д. В. Краинский 10 февраля прибыл в Овидиополь, напротив города Аккермана, который был уже на румынской стороне.
В течение последующих трех суток ими было совершено несколько попыток перейти по льду лимана на румынскую сторону. Однако румынские власти не только отказались принять русских беженцев и военнослужащих, но и встретили их пулеметным и ружейным огнем. Поход проходил в очень тяжелых условиях - без отдыха, горячей еды и достаточной одежды.
В ночь с 15 на 16 февраля 1920 года в плавнях Днестра собралось до 6000 военнослужащих и беженцев - все что осталось от той колонны, что собралась в Овидиополе. К вечеру 16 февраля отряд перешел румынскую границу в районе села Раскаец. Однако на следующее утро румынские войска, установив на возвышенностях, окружавших село, пулеметы, открыли огонь по хатам села, где ночевали русские, и обозу. По свидетельствам врача Красного Креста, только в результате этого обстрела в госпиталь поступило около 150 раненых, а всего в окрестностях Раскаец румынские крестьяне собрали впоследствии около 500 трупов...
Тайно вновь перейдя на румынскую территорию 17 февраля и попав к румынским жандармам, Дмитрий Васильевич со спутниками «скитался по этапным пунктам ровно десять дней, проходя в день по 10-15 верст»... «Лишенные образа и подобия интеллигентных людей», они прибыли 11 марта утром в город Тульчу.
В записках Дмитрия Васильевича подробно описан этот страшный исход: «Ровно месяц люди скитались в самых ужасных условиях существования. Перенесши семидневный поход с боями и со всеми тяжестями обстановки отступающей армии без пищи и без сна, отступившие из Одессы отряды генералов Васильева, Мартынова и полковника Стесселя распались в с. Раскаец и гибли в плавнях реки Днестра. Отдельные группы, которым посчастливилось вступить на румынскую территорию, после долгих мучительных этапов, заедаемые вшами, были сосредоточены в Тульче, на Дунае».
При враждебном отношении румын к русским их жизнь была очень тяжела. Только штаб-офицерам было разрешено разместиться на частных квартирах. Все остальные содержались в румынской тюрьме, на голом земляном полу. Переутомленные, в большинстве больные, расслабленные, почти все переболевшие сыпным тифом, с примороженными конечностями, совершенно ограбленные, а во многих случаях растерявшие свои семьи, эти люди не могли отдохнуть и восстановить свои силы.
В апреле 1920 года из Тульчи на пароходе «Адмирал Кашерининов» с группой офицеров, чиновников, солдат и беженцев в числе 145 человек Дмитрий Васильевич отправляется в болгарскую Варну, куда прибывает 4 мая 1920 года. Здесь, на полу возле своего места, он «устроил себе впоследствии нечто вроде письменного столика, положив на двух кирпичах оторвавшуюся ставню-жалюзи и в этом укромном уголке, сидя на полу по-турецки, продолжал вести свои записки».
В Варне от одного из беженцев из Киева Краинский узнал о бедственном положении своих родных и решил во что бы то ни стало возвратиться в Россию: если не в качестве простого солдата, то в любой должности, «только быть в армии и идти вперед вместе с войсками», с надеждой выйти на пути, ведущие в родные края.
21 июля 1920 года он возвращается в Севастополь и через три дня назначается заведующим хозяйством дивизионного лазарета 2-й Кубанской дивизии, в котором было пять врачей, шесть сестер милосердия, 12 фельдшеров. Предстояли новые испытания, уже на Приазовье и Кубани.
28 июля кубанский десант отбыл из Севастополя в направлении Феодосии и Керчи. Первый раз за девять месяцев Дмитрию Васильевичу пришлось спать на мягком диване и сидеть за столом. Пароход «Мария» был пассажирским, здесь находились все санитарные учреждения и штаб отряда, который именовался «отрядом войск особого назначения». Во главе его стал генерал-лейтенант С. Г. Улагай.
Войска высадились в районе Ахтари практически без противодействия. 18 августа с рассветом к «Марии» подошел катер, на котором отбыл на берег и медицинский персонал лазарета. П. Н. Врангель вспоминал: «Генерал Улагай мог один с успехом объявить сполох, поднять казачество и повести его за собой. За ним должны были, казалось, пойти все. Отличный кавалерийский начальник, разбирающийся в обстановке, смелый и решительный, он во главе казачьей конницы мог творить чудеса».
Однако поднять кубанское казачество С. Г. Улагаю не удалось. Советский военный историк А. В. Голубев, сам участвовавший в боях с десантом Улагая, писал в 1929 году: «Улагай крепко держал в руках управление своими частями и, несмотря на ряд частных поражений, не допустил разгрома своих главных сил. Это и дало ему возможность планомерно произвести обратную эвакуацию в Крым, забрав с собой не только все свои части, больных и раненых, но и мобилизованных, бело-зеленых, пленных красноармейцев, в том числе и раненых».
Читать дальше
интерстно узнать о его судьбе.
спасибо