Иван Тринченко - Бремя памяти

Относительно расхожего мифа о рабстве , основанного на фразе А. П. Чехова, то это – ни что иное, как явная и злобная спекуляция случайно оброненным словом, кстати, вырванном из контекста разговора. По свидетельству литературоведов нет ни одной строчки во всём литературном наследстве А. П. Чехова, где бы он говорил о рабской натуре русского человека.

Хорошо известно, что сквозь всю историю России проходит череда многочисленных волнений, бунтов и восстаний крестьян, начиная с восстаний Болотникова, Пугачёва, Разина и множества других, кончая восстанием тамбовских крестьян (Антоновщина) при молодой советской власти в начале двадцатых годов, (тогда крестьянские восстания полыхали и во многих других губерниях). Причины всех этих восстаний гнездились никак не в рабской покорности, а в прирождённом стремлении русского человека к свободе и справедливости (правда-матушка) и, как это ни странно, – в его доверчивости и беспримерной терпеливости.

А если говорить о рабстве, при татаро-монгольском иге, то надо начинать с незнающей пределов жестокости, дикой «тьмы тьмущей», многотысячной орды кочевников, волнами нападавших на нашу страну, выжигавших и опустошавших целые местности и края, вырезавших поголовно всё население, включая младенцев, только за то, что русские не могли мириться с неволей.

В силу этого и надо понимать, почему это иго стало возможным. При нём значительная часть населения Руси была истреблена. По данным историка – демографа, профессора А. И. Корешкина, к началу завоевания Руси оно составляло 60 млн чел., а к концу – менее половины от этого. И это за счёт, прежде всего, мужчин, что подорвало саму восстановительную способность нации. Во многих местах и подниматься-то было просто некому. И всё-таки жажда свободы русского народа привела к подъёму, – иго было сброшено.

И если сейчас при каждом удобном случае повторяются слова Пушкина о «безрассудном и беспощадном русском бунте», то никто и нигде не упоминает о свирепой жестокости подавления восстаний, с помощью чего власть и загоняла русское крестьянство обратно в крепость.

Это не вина крестьян, а их беда, – плата за сам характер крестьянского труда. Тяжесть его и повседневность неотрывно держала их на своём клочке земли, являлась причиной их социальной разобщённости и слабой организованности, что никак не могло содействовать действенному противостоянию и совместной борьбы за свои человеческие права, не говоря о возможности создания структур собственной власти.

Не последнюю роль при этом сыграли и такие, по сути положительные, а на деле для него же и губительные черты характера русского крестьянина, как долготерпение и смирение. Не хочу бросать камень, но вот ведь "смирение" является одним из главных постулатов православия, а ведь оно – синоним покорности, терпения, послушания и тем самым обслуживало власть имущих. Это явилось одной из причин, почему на Руси испокон веков власть, питаясь соками народа, не сильно обременяла себя заботами о нём.

Уместно отметить, что некоторые историки считают, что даже Пётр Великий в своих преобразованиях обладал лишь подражательным гением, а свою новую Россию строил на жесточайшей эксплуатации народа. Сохранил и даже ещё больше легализовал крепостное право, загнал в крепость даже заводских рабочих. Ужесточение было до такой степени, что крестьяне и впрямь стали рабами – "говорящей скотиной", как тогда нередко выражались в кругах господ.

Да и в более просвещённые времена, власть не упускала случая лицемерно выдавать свои корыстные намерения и дела за чаяния о благе народа. Кстати, официально закрепощение крестьян в России, длилось всего немногим более трёх с половиной веков, и мало кто знает, по крайней мере об этом никто не вспоминает, что в Европе оно, и не такое как у нас суровое, чуть не на тысячу лет раньше началось и закончилось не так уж намного раньше, чем в России. По некоторым данным, во Франции в 1848, в Пруссии в 1811, а в Австрии в 1850 году. Правда там крестьянин как и другие граждане страны был защищён от физических истязаний помещиками.

Вся история крестьянства, и не только русского, говорит о том, что во все времена и у всех народов власть имущие всегда считали, что плоды его труда ему самому не принадлежат, поэтому не стеснялись утверждать это положение законодательно и силой оружия. И такое отношение к землепашцу имеет глубокие корни в истории. Ещё до Христа. Моисей во Второзаконии сказал: "Плоды земли твоей и все труды твои будет есть народ, которого ты не знал; и ты будешь – притесняем и мучим во все дни". Известны также слова кардинала Ришелье – «…Народ – мул. Его надо нагружать и нагружать, Но не свыше меры, иначе он весь груз сбросит». Он разделял мнение одного из известных тогда аристократов, что: «народ – навоз».