Рудольф Баландин - Великие оригиналы и чудаки

После II съезда РСДРП она оказалась вместе с Плехановым в лагере меньшевиков. Во время Первой мировой войны оба они занимали оборонческую позицию, за что подверглись ленинской критике. Октябрьскую революцию Засулич считала преждевременной.

Вообще большой роли в партийной жизни после 1903 г. В. И. Засулич не играла, в печати с новыми статьями выступала редко; после 1917 года совсем отошла от политической деятельности. На ее смерть «Правда» откликнулась некрологом, который заканчивался следующими словами: «За последние годы В. И. Засулич разошлась с революционным пролетариатом. Но в ее прошлом пролетариат ценит великие заслуги. Имя ее он никогда не забудет».

Синегуб Сергей Силович (1851–1907) был оригинальной личностью в среде русских революционеров. Впрочем, из них едва ли не большинство следовало бы отнести к личностям незаурядным. Если выше мы упомянули склонных к терроризму, то о нем этого сказать нельзя.

Студент Медико-хирургической академии, он с 1871 года вошел в кружок «чайковцев» (был вместе с Перовской, Кропоткиным) и одним из первых начал пропаганду среди рабочих Петербурга. Его товарищ по кружку Л. Э. Шишко считал С. Синегуба одним «из талантливейших наших пропагандистов, пропагандиста по натуре, пользовавшегося огромным успехом среди фабричных рабочих…»

Он умел заводить знакомства с рабочими, умел говорить с ними увлекательно и задушевно. Он мог живо и с интересом спорить с рабочими по целым часам о самых разнообразных предметах… и располагал их к себе своею прямотою и искренностью. Рабочие любили его и ценили как учителя; вместе с тем он был поэт и написал для них получившие потом большое распространение «Думы ткача».

Пришлось Синегубу выполнить оригинальное партийное поручение: заключить фиктивный брак с Соней Чемодановой, дочерью состоятельного священника. Она желала избавиться от властной опеки родителей, чтобы учиться и работать. Молодые люди не знали друг друга. Пришлось Сергею сыграть роль состоятельного тайного возлюбленного Сони. Она оказалось непростой и отчасти комической. Впервые встретившись, они в присутствии ее родителей обнялись и поцеловались! Ошарашенный священник и его жена едва не лишились чувств.

После непростых испытаний (отец знал, что дочь готова была на фиктивный брак) жениха признали настоящим. Состоялось венчание и свадьба. Молодые три ночи провели в одной комнате: она на двуспальной кровати, он – на сундуке. Сергей увез ее в Петербург, передав в женскую коммуну. Ее стали называть Ларисой. Он испытывал немалые страдания: фиктивная жена пробила брешь в его сердце.

Новое партийное поручение – вести пропаганду в Тверской губернии – они решили выполнять вместе. И хотя жили в одной квартире, обращались к друг другу холодно на «вы»; она звала его – Силыч. А через некоторое время его формальная жена призналась, что полюбила его. «Я чуть с ума не сошел от счастья в тот вечер, – вспоминал он. – Никогда бы у меня не повернулся язык заявить Ларе о том, что я в нее влюблен до безумия: это было бы преступлением, посягательством на ее свободу, так как я был ее законный муж!».

Такие вот бывали странные отношения, мысли, чувства и убеждения у русских революционеров-народников 60-х годов XIX века.

Он посвятил ей большое стихотворение. (При жизни С. Синегуб печатался очень мало. В 1877 году в Женеве был издан сборник стихов русских политзаключенных «Из-за решетки» с 15 его стихотворениями за подписью «Вербовчанин».)

В конце лета 1873 года супруги вернулись в Петербург. Сергей Силыч не остепенился и вновь занялся пропагандой среди рабочих. 12 ноября во время обыска в квартире Синегуба жандармы нашли черновик его стихотворения, начинавшегося словами:

Он был арестован и около четырех лет содержался в тюрьме в ожидании суда. Его приговорили к 9 годам каторги, которую отбывал на Каре; потом сослали на поселение в Читу. Последние годы жизни он провел в Благовещенске и Томске. Его жена добровольно последовала за мужем на каторгу.

Надо заметить, что в середине XIX века ситуация в России была вовсе не такой «предреволюционной», как предполагал, скажем, А. И. Герцен. Его призывы поднять народ на борьбу с самодержавием были услышаны сравнительно немногими интеллигентными молодыми людьми, тогда как крестьяне были готовы не более чем на отдельные бунты против конкретных злоупотреблений господ. Пропагандисты-революционеры выглядели в глазах большинства крестьян смутьянами и сумасбродами, о которых следует донести властям.