Олег Платонов - Конец эпохи. Из воспоминаний и дневников

Однако это было ничтожно мало по сравнению с масштабами погромов, осуществляемых врагами России под предлогами реконструкции Москвы. При Андропове на первый план выдвигается гигантский проект построения в Москве десятков огромных административных зданий, предусматривающий массовые сносы древних церквей и других памятников архитектуры. стиль намеченных построек как будто бы был срисован с планов архитектуры Тель-Авива (часть их была осуществлена на нынешнем проспекте Сахарова).

Одно из таких зданий собирались строить в ста метрах от Кремля, в древнейшем месте Москвы, а рядом с ним, между Остоженкой и Кропоткинской набережной, предполагалось возведение целого элитарного городка для чиновников с домами улучшенной планировки и улучшенным обслуживанием, своего рода новое «Царское село», как в Кунцеве. При этом коренные жители выселялись, древнейший район Москвы на 60% должен был превратиться в новостройку.

Строительство огромных административных зданий намечалось и в районе Цветного бульвара, предполагалось уничтожение большей части исторической застройки не только самого бульвара, но и прилегающих переулков.

Начинался снос домов в заповедных зонах Остоженки и Цветного бульвара. Широкомасштабное дорогостоящее строительство бюрократических учреждений осуществлялось в условиях сознательного урезания средств на ремонт и реставрацию памятников архитектуры и исторической застройки.

Постоянно сталкиваясь с погромами московских памятников, наблюдая варварство и нигилизм со стороны партийных и советских властей, многие из наших активистов сжимали кулаки. Разрастался конфликт между защитниками культурного наследия России и его погромщиками, воинствующими мракобесами, главными среди которых были евреи и связанные с ними космополиты-западники. Таким образом, конфликт приобретал национальный характер, причем провоцировали его отнюдь не русские.

Нам, русским, не хватало организованности для сопротивления, ибо советская власть, имевшая преимущественно еврейские корни, не позволяла мобилизоваться для отпора. Любые активные попытки остановить погромы и назвать их подлинных зачинщиков квалифицировались как антисоветская деятельность и проявление антисемитизма.

В начале 80-х в стенах ВООПИК, может быть больше, чем где-либо еще в России, идет активный процесс возрождения национального сознания, частично удушенного еврейскими большевиками. История России как бы заново проходила через наши души — от светлого и радостного через русское язычество, через Новгород и Псков мы постепенно возвращались к пониманию величия Православия и Монархии.

Увлечение древними Новгородом и Псковом было особенным этапом национального самосознания. Из рук в руки ходили книги об этих городах. И, конечно, ездили мы туда как на паломничество. Новгород, Псков с окрестностями я посетил с женой. В течение месяца мы обошли почти все церкви и монастыри этих городов и самые достопамятные места в их окрестностях, любовались прекрасными фасадами. Именно здесь для меня открылось, что истинное влияние Новгорода и Пскова состоит не в абстрактном свободолюбии и вече, а в умении мобилизовать народный дух в высшей форме свободной власти — Православной Монархии. Неудивительно, что именно в этих местах окончательно сформировалась русская государственная теория.

Это я понял одной бессонной ночью, в палатке, разбитой мной возле остатков псковского Спасо-Елеазаровского монастыря, в котором в XVI веке жил один из выдающихся мыслителей Древней Руси монах Филофей. По дороге сюда я сильно повредил ногу, ходьба вызывала острую боль, а заснуть получилось только на рассвете. Долго размышлял. солнце в это время садилось поздно. В 11 вечера было еще светло, я перечитывал книгу, в которой излагалось учение монаха Филофея о Москве как о Третьем Риме. Иногда впадал в забытье, просыпался от боли в ноге и почти физически ощущал присутствие великого старца, сформулировавшего идею особой миссии русского народа в борьбе с мировым злом, воплотившимся в «ожесточенном иудействе». Филофей провозгласил, что русский царь является наследником величия римских и византийских императоров, а Москва по своему духовному значению является «Третьим Римом» и главным хранителем христианской веры. Обращаясь к царю, старец писал, что «все царства православной веры сошлись в твое единое царство, во всей поднебесной ты один христианский царь». Власть самодержцу нужна не сама по себе, а чтобы быть щитом «правой веры», защищать Православие, сохранять духовные ценности Святой Руси — добротолюбие, нестяжательство, соборность — от посягательств сил мирового зла.