Олег Платонов - Конец эпохи. Из воспоминаний и дневников

В 60-70-е годы, по признанию кадрового американского разведчика Тэлбота, работавшего под прикрытием Госдепартамента США, Арбатов был «самой близкой фигурой для американской политики».

Американцы, работавшие с Арбатовым и его сотрудниками, называли их «своими парнями из Хлебного переулка» 25 25 Ibid. Foreword to the American Edition. .

Довольно часто посещая здание Института США и Канады в Хлебном переулке рядом с Арбатом, я не мог тогда представить, какие зловещие механизмы мировой закулисной политики движутся в этих стенах. Первое впечатление — тишина и малолюдность, вроде как в цэковских коридорах, у входа охранник, придирчиво проверяющий документы. Даже в библиотеку института нельзя было попасть без специального разрешения. Закрытость была полная. Каждый контакт с сотрудником мог осуществляться только с разрешения руководства, то есть Арбатова или его заместителя. Что же хотели засекретить в институте? Участвуя в защитах, обсуждениях и конференциях, я понял, что никакой реальной научной работы почти не велось. Только редкие исследования представляли интерес. В основном это были переводы из американских источников, без своего анализа, но с добавлением цитат из классиков марксизма-ленинизма и руководителей КПСС. Вся статистика шла без корректировок — согласно советской методологии, и не могла быть сопоставлена с советскими показателями. Энергия руководства института уходила на интриги. сам Арбатов приезжал в институт нечасто, при его появлении тишина и малолюдность сменялись бурным искусственным оживлением. Некоторые сотрудники, с которыми у меня сложились доверительные отношения, рассказывали мне, как Арбатов, усевшись у себя в кабинете, сначала запирался со своими замами, а затем начинал разбирать склоки между сотрудниками, представлявшими разных влиятельных руководителей, например, между протеже Андропова, Громыко, помощника Л. Брежнева Цуканова, детьми и женами разных советских деятелей, ревниво следящими за тем, чтобы блага распределялись согласно «табели о рангах». Дожидаясь приема, я не раз был случайным свидетелем таких разборок. Все неприличия советской руководящей системы выплескивались наружу. Люди, не представлявшие ничего для науки, в большинстве своем полные ничтожества, требовали себе благ соразмерно должности своих родителей или покровителей. В Институте США в разное время работали дети Громыко, Андропова, Примакова, секретаря ЦК Азербайджана Мамедова, председателя КГБ СССР Федорчука, первого зам. министра иностранных дел Комплектова, дети руководителей крупнейших издательств «Наука» (Г. Д. Комкова), «Политическая литература» (Сванидзе), жена зам. министра иностранных дел СССР В. Ф. Петровского, зять Н. С. Хрущева Н. П. Шмелев. И здесь я привожу лишь небольшую часть устроившихся на «теплом месте» деток и родственников важных лиц советской системы.

Однако все они были лишь ширмой, подкладкой для Арбатова и его соратников. Дух и значение института выражали не «блатные», а сплотившиеся вокруг директора представители «избранного народа» — Б. Мильнер, В. Лукин, А. Кокошин, В. Журкин, М. Мильштейн, И. Малашенко, А. Кислов. со многими из этих людей мне приходилось общаться. Все они были далеки от науки, но изрядно искусны в интриганстве. В институте сложилась атмосфера подпольной организации «избранного народа» с ее масонским духом псевдоэлитарности, за которым стоят обман и пустота. Иногда мне казалось, что в этом доме живет сам сатана. Доходило даже до мистических галлюцинаций. Однажды в конце 80-х, проходя по коридорам этого заведения, я отчетливо ощутил запах серы, казалось, вот сейчас из-за угла появится сам князь Тьмы, но вместо него мне навстречу шел Арбатов, злой и потный, под ручку с С. А. Карагановым, будущим видным деятелем масонского движения в России. В 80-90-х годах Арбатов и его соратники входили в состав масонских лож. В институте поговаривали, что «главный» и его ближайшее окружение организовали в институте ячейку «Бнай-Брит».

Арбатов начинал политическую карьеру при поддержке члена Политбюро М. Суслова, курировавшего тогда идеологию. с его помощью он стал сначала консультантом, а затем руководителем группы консультантов ЦК КПСС (1964—1967), обслуживающей Брежнева. Именно в это время у него завязываются связи с А. Яковлевым, Андроповым и Громыко, помощником Брежнева Александровым-Агентовым и Цукановым. Тщательно скрываемая ненависть Арбатова к Русскому государству, стремление нанести ему ущерб любой ценой 26 26 Сотрудники института рассказывали мне, с какой неприязнью он относился ко всякому проявлению русского чувства, смеялся над понятием патриотизма. «Пока я здесь директор, — заявлял он, — в институте не будет русопятов». сделали его единомышленником А. Яковлева, Иноземцева, Бовина, Примакова. Именно с ними в дальнейшем у Арбатова устанавливаются особо тесные связи, сделавшие их своего рода подпольной антирусской организацией. Подавляющая часть документов и материалов, подготавливаемых в институте, носила антирусский характер, во многих случаях свидетельствуя по сути своей о государственной измене. В 1978 году Г. А. Арбатов лоббировал для США выгодный американский проект «Северное сияние», который предусматривал постройку крупного газопровода из Западной Сибири до Архангельска и Мурманска, где предполагалось соорудить заводы по сжижению газа и отправке его в специальных танкерах в США. Российские специалисты доказывали, что в условиях агрессивной среды Севера основные сооружения планировавшегося газопровода должны были прийти в полную негодность как раз к тому времени, когда стоимость газопровода была бы оплачена поставками газа в сША. России в наследство остались бы только разрушенная экология трассы, опасно изношенные трубы и компрессорные станции на грани остановки. К счастью, тогда этот проект удалось отклонить. Органы госбезопасности неоднократно сигнализировали высшему руководству о преступной деятельности, проводимой в Институте США директором и его соратниками, однако впавший в маразм генсек Брежнев и близкие к нему типы вроде Александрова-Агентова отметали все обвинения и прикрывали своего советника.