Анна Керн - Быть дворянкой. Жизнь высшего светского общества

Но самое чудное там украшение — это растения. Великолепные цветы и громадные деревья — пальмы, которые раскидываются саженными листьями, как гигантские веера, а некоторые покрыты яркими цветами — величиной в тарелку. Представьте себе огромные деревья, покрытые красными, розовыми, белыми и лиловыми подсолнечниками!..

Обо всем этом я впервые узнала, когда была маленькой, из рассказов моей милой, родной бабочки и видела на рисунках в ее больших, чудесных книгах.

И перечесть нельзя множества интересных вещей, которые я узнала в этом кабинете!.. О каких бы зверях, насекомых, камнях или растениях я ни спрашивала ее — бабушка все знала и обо всем рассказывала самые интересные истории.

Рядом с моим белым другом, тюленем, лежал набитый морж: он тоже был гладкий, как атлас, но только черный. Того я не любила: у него была злая морда и два крепких белых клыка, изогнутых книзу…

Бабушка, шутя со мной, называла тюленя и моржа — сестрицей и братцем, Белянкой и Чернышом.

— У меня еще был и Серко! — шутила она. — Серый тюлень из Балтийского моря; да того, бедного, моль так поела, что осталась одна кожа. Пришлось его выбросить!.. А жаль! Красивый был, с черными разводами и пятнами по гладенькой серой спинке. Тот уж был родной братец Белянке, хотя при жизни с ней не был знаком: он плавал в северных морях, ко мне из Петербурга приехал, а она — астраханочка! В южном Каспийском море родилась и проживала. А господин Черныш им братец двоюродный — похож, да не совсем! Хоть одного рода они — посмотри!

И бабочка показывала мне и объясняла отличительные приметы моржей и тюленей: толстое, длинное тело, аршин до двух и более длиною; к хвосту оно суживается, а хвост — веером, как руль, чтоб удобнее было плавать; лапы с перепонками, лапчатые, как у гусей; передние — коротенькие, а задние очень длинные, но не отдельные, а вытянутые вдоль по телу и соединены с ним и с хвостом тонкой, очень растяжною кожей. Морды у них — собачьи, с очень умными, добрыми черными глазами; на носу клапаны, чтоб вода в ноздри не вливалась, когда они ныряют, и пресмешные, длинные усы щетиной, как у котов.

Моржи и тюлени могут жить и в воде, и на земле; они не умирают на воздухе, без воды, как рыбы, но только им очень трудно по земле двигаться: ноги их неудобно устроены для ходьбы, потому они еле переваливаются ползком. Но напрасно у людей вошло в поговорку: неуклюж как тюлень! Никто не может быть проворней и ловчее тюленя в море, так быстро и ловко они плавают, так ныряют и кувыркаются, особенно на заре при солнечном восходе… На землю они редко выползают: только самки, чтоб покормить детей. Они ведь кормят своих детенышей молоком, как все земляные животные. Дети в море не идут, пока не подрастут и не окрепнут. Их матери кладут к себе на спину и учат плавать.

— В Каспийском море мне часто приходилось видеть, как тюленихи плавают, а над их блестящей, как белый шар, головой торчит другая головенка, и оба пресмешно поводят черными глазенками и длинными усами шевелят! — рассказывала бабушка. — Моржи сильнее и храбрее тюленей, потому что больше и хорошо вооружены. Видишь, какие у них крепкие и острые клыки!.. Они часто и на крупную рыбу нападают; а бедным Белянкам защищаться нечем, не только что на других нападать. Едят они мелкую рыбешку, слизняков, а всего больше водоросли, морскую траву. Моржи живут в самых холодных, северных морях — на полюсах, где плавают целые горы вечных льдов. Они там вместе с белыми медведями проживают. К человеку морж никогда не привыкнет, а тюлени очень легко становятся ручными… Да вот эту самую, набитую мою Белянку, я часто из своих рук кормила.

Я так и напала на бабушку:

— И не жаль вам было потом убить ее, бедняжечку? Ах, бабочка, какая злая!

— Не я убила ее, а один калмык, охотник-рыболов, — оправдывалась бабушка. — Ты знаешь калмыков? Видала их на картинках у меня?.. Это такой народ живет на юге России, больше всего в устьях Волги, в Астраханской и Саратовской губерниях. Они все такие коренастые, небольшие, но широкоплечие; тело у них желтовато-красное, как медь. А живут калмыки не в городах и не в домах, а кочуют в кибитках — то есть в таких войлочных палатках, которые легко складывать и перевозить с одного места на другое… Когда мы жили в Астрахани, — рассказывала бабушка, — твоей маме велели доктора пить кумыс, питье, которое калмыки делают из кобыльего молока. Для этого мы переехали одним летом на дачу, неподалеку от их улуса — улусами называются кочевья калмыцкие, где они в своих кибитках располагаются. Море от нас было близехонько, и каждый день мы ходили купаться и гуляли по берегу — рыбок кормили, бросали в воду крошки хлеба, рубленое мясо и всякие остатки. Немножко подальше нашей купальни был пустынный заливчик между камнями. Рыбы в нем множество водилось; к нему повадилась приплывать и Белянка и так скоро привыкла ко мне, что совсем перестала людей бояться… Я думаю, что в этом заливчике она, верно, своих деток выводила…