Мария Украинцева - Поколение 40-х

– Славу Богу, дети теперь с молочком!

Она поила нас парным молоком, а часть старалась продать в городке семьям военнослужащим. Так у нее появились небольшие деньги, теперь можно купить хлебушка и немного жира, чтобы заправлять пустой суп. Я помню все тогда готовилось на этом жире, назывался он «маргусалин», говорили, что делали его из нефти, я не уверена, то это так. По вкусу он напоминал топленое свиное сало, другого ничего не было, про мясо и сливочное масло уже давно все позабыли их вкус.

Но теперь появилось молочко и это было счастье, хотя его было немного, надо, же выкроить и для продажи.

Однажды бабушка пасла вечером свою Зорьку около дома. Днем было жарко и Зорька стояла в сарае, поэтому ее и выгнала бабушка попасти вечером. Я конечно с бабушкой, я по-прежнему пропадала у нее, жили – то почти рядом.

Зачем-то бабушке понадобилось сходить домой, она мне и говорит:

– Ты попаси ее Маня, я сейчас вернусь, только не пускай ее домой, пусть травки поест.

Ушла бабушка, а чтоб мне не было скучно дала мне кусочек черного хлеба с селедкой. Я сторожу Зорьку, а уже холодновато и бабушка надела на меня мамин старый цыгейковый полушубок и подвязала его шарфом, полушубок мне почти до пят.

Мне скучно без бабушки, есть не хочу этот бутерброд с ржавой селедкой. Зорька ходит рядом, и я решила ее угостить моим бутербродом, этим лакомством. Толи ей не понравился мой бутерброд, толи мой вид, только вдруг подхватила она меня на рога и понеслась по лугу. Я ору благим матом, а она еще пуще взбрыкивает. Выскочила из дома бабушка с палкой на Зорьку, та швырнула меня на землю и вновь нацеливает на меня рога. Но тут уж бабушка не дала меня в обиду, угнала ее домой. А я, насмерть перепуганная, почти не пострадала. Только на животе была глубокая царапина. Спас меня мамин полушубок, он толстенный, его Зорька рогами не пропорола. да и зацепила она меня за шарф, я и повисла на рогах. А когда сбросила, опять же полушубок смягчил падение. И после этого случая стала мать уговаривать бабушку сдать Зорьку на мясо и купить другую корову. Ну, хорошо, на этот раз все обошлось, а если она еще кого до смерти забодает? Как с этим жить? Бабушка плачет, жалко любимицу, но пришлось согласиться с матерью и сдать ее, вернее ее просто обменяли в заготконторе на другую. Бабушка тут же переименовала ее в Зорьку. Эта коровка была спокойная, тихая, даже я пробовала ее доить. Стала основной нашей кормилицей для бабушки с детьми.

Мать с отчимом, отделившись, вскоре переехали жить в подсобное хозяйство от танкового полигона. Оно находилось неподалеку от бабушки, у речки. Там Михаил получил работу, заведовал конюшней с лошадьми. Он любил и разбирался в лошадях. Дали нам комнатку в бараке, где жили одни работники этого хозяйства. Барак был большой, длинный по торцам два выхода с крыльцом, а между ними длинный коридор, куда выходили все двери из девятиметровых комнаток. Вот такую комнатку дали и нам. Вся мебель две кровати и столик, чтобы было где поесть. У двери маленькая печка, которая топилась с коридора, как и у всех. Жили все хоть и очень бедно, но дружно. Почему многие с радостью пошли работать в это подсобное хозяйство; во-первых, дали жилье бесплатно, во-вторых для всех работников трактор пахал огород под картошку, потом каждому отмерялась полоска, пожалуйста, сажай и ухаживай. В-третьих, всем были построены рядом с бараком сарайчики и разрешалось заводить скотину, можно было почти бесплатно взять на свиноферме хозяйства взять своим работникам маленького поросенка, что тогда было не достать на стороне, даже имея деньги людям приходилось ездить за маленькими поросятами, кто хотел иметь скотину, или в Москву на рынок, или в Можайск. А электричек, как сейчас тогда не было, поезда, проходящие и то редко ходили. Поэтому все были рады устроиться в подсобное хозяйство на полигон работать, часть помогала своим работникам начать жить на новом месте. А домик, куда от бабушки ушли жить мать с отчимом совсем развалился и мы боялись, что он в одночасье может рухнуть. Вот и решили устроиться Михаилу в подсобное. Это было недалеко от бабушки, у речки Тросна, весь ее высокий берег был занят под парники и рядом огромное поле под овощи. Благо река рядом, не было проблемы с поливом.

Люди были благодарны, ведь работать было негде. А здесь, рядом с домом. Часть оказывает посильную помощь, а потом, работая на скотном дворе, можно было и немного брать кормов и для себя. Начальство смотрело на это сквозь пальцы, понимая бедственное положение людей. Ведь ничего нельзя было купить, не было даже магазинов, один был продуктовый только в самом городке. Мать по – прежнему работала в детском садике.