Ирина Ордынская - Святая Царская семья

До последнего пытаясь остановить войну, Государь после получения ультиматума отправил своему германскому кузену срочную телеграмму, в которой призывал того одуматься: «С Божьей помощью наша испытанная временем дружба должна найти возможность предотвратить пролитие крови». Российский император предлагал «…передать австро-сербский вопрос на Гаагскую конференцию». Но Вильгельм II требовал от России только односторонних уступок.

Для императрицы Александры Федоровны ситуация оказалась вдвойне ужасной, ее родина, где она появилась на свет и где жили ее любимые родственники, угрожала войной ее стране, родине ее детей и мужа, России, которая для императрицы стала новым домом. Она отправила своему брату в Дармштадт телеграмму, полную ужаса, отчаяния и понимания, что приближается катастрофа: «Господи, помоги нам всем и не допусти кровопролития!»

Вечером 19 июля (1 августа) Царская семья в храме коленопреклоненно молилась о мире. Время ультиматума, объявленного Германией России, еще не вышло, но германский посол в Санкт-Петербурге граф Ф. Пурталес уже вручил министру иностранных дел С.Д. Сазонову ноту об объявлении войны. После возвращения с вечерней службы император Николай II увидел на своем рабочем столе телеграмму о том, что Германия объявила войну России. Бледный и сосредоточенный он появился в столовой, где его на ужин ждала семья. Узнав страшную новость, Александра Федоровна разрыдалась, испугавшись слез матери, начали плакать цесаревны.

С первых дней войны все мысли, все дела императора и императрицы были посвящены армии, заботам о фронте. Семейная жизнь Царской семьи теперь была подчинена интересам воюющей страны. Александра Федоровна поставила в известность приближенных и объявила своим детям, что пока идет война, не будет у них никакого отдыха, никаких празднеств, никаких дорогих покупок. Императрица считала своим долгом служить всем, чем возможно, своей новой родине, а главной своей обязанностью – обеспечение всем необходимым раненых, беженцев, семей фронтовиков. По всей стране она занималась организацией лазаретов, создала систему санитарных поездов, доставлявших раненых с передовой в тыл, питательных пунктов, где они в дороге могли получить горячее питание, на складах готовили медицинские материалы, сортировали лекарства, в созданных ею сотнях мастерских шили постельное белье и комплекты белья для солдат. Специальные пункты принимали беженцев и инвалидов, обеспечивали их всем необходимым, помогали устроиться на новом месте. Множество помещений (включая дворцы), принадлежавших Царской семье, были отданы под лазареты, автомобили и экипажи выделены для перевозки раненых.

Императрица постоянно лично инспектировала лазареты и склады по всей Европейской части страны. Она как будто забыла о своих болезнях, проблемах с сердцем и болезни ног, неделю и больше проводя в дороге. Для всех ее многочисленных дел нужны были колоссальные деньги, собственных средств Царской семьи не хватало. Александра Федоровна руководила советами и комитетами, созданными для сбора пожертвований и для организации дел милосердия. Подобная работа отнимала много сил и времени. Ее любимый супруг император с начала войны редко бывал свободен, и даже когда приезжал домой, то его время всецело принадлежало военным заботам. Он круглосуточно получал телеграммы, телефонограммы, депеши, держа в своих руках все нити связи фронта и тыла. Теперь император постоянно находился в разъездах. Государыня очень скучала по мужу, в это время ее письма к нему полны нежности и тоски, волнения о любимом человеке.

Вместе со старшими дочерями сразу после начала войны императрица поступила на курсы сестер милосердия, после успешного их окончания в октябре 1914 года начала работать в лазарете в Царском Селе обычной сестрой. Сначала медицинский персонал госпиталя с осторожностью относился к желанию Государыни работать сестрой милосердия, но со временем сестры и врачи убедились, что она ни в чем не дает себе поблажек. Александра Федоровна наравне со всеми занималась перевязками, ассистировала при операциях и даже ампутациях, ухаживала за ранеными, а когда приходили санитарные поезда с фронта, участвовала в санобработке прибывших. Главный врач Царскосельского дворцового госпиталя, блестящий хирург княжна В.И. Гедройц писала, что сначала скептически отнеслась к желанию императрицы и двух ее старших дочерей работать в лазарете, но потом, часто находясь рядом с ними, вынуждена была признать, что они оказались сестрами милосердия «в лучшем значении этого слова».