Михаил Казаковцев - Притяжение митрополита Хрисанфа

Прихожу в архиерейский дом, а владыка, такой взволнованный, хромая, выходит мне навстречу и сразу с порога спрашивает, как дела. Оказывается, он все это время переживал, не мог себе места найти, молился, чтобы меня не отправили на какие-нибудь сборы или еще куда. В молодости, которая пришлась на годы хрущевских гонений, ему пришлось пройти огромные испытания и многое пережить. Бывало так, что, например, человек хотел поступить в семинарию, и, чтобы этого не допустить, его специально вызывали на военные сборы. Хорошо, что в моем случае все разрешилось благополучно. Однако сегодня, вспоминая об этом, я думаю, как же неразумно я тогда поступил! Насколько оказался невнимателен! Надо было сразу прийти и сказать, что все хорошо.

А, уж, как он переживал за дела церковные! Однажды – помню, это было на Духов день – мы поехали в Слободской, и после службы была трапеза. На следующий день прихожу в епархию, а владыка вызывает меня в кабинет и спрашивает:

– Ты же вчера видел трапезу? Что скажешь?

– Обед как обед – первое, второе, чай.

– Представляешь! – В сердцах воскликнул владыка. – Староста обо всем доложил уполномоченному, и тот сегодня звонит: «Что вы там за обед устроили!».

Вроде бы, мелочь. По нынешним временам, обычное дело, а тогда все это могло быть использовано против Церкви. Владыка это понимал, переживал, и все эти переживания оставляли шрамы на его душе.

Год спустя, я поступил в семинарию, и мог приезжать домой только в каникулы зимой и летом, но всегда старался повидаться с владыкой и видел, как он радовался, когда отношение к Церкви начало меняться к лучшему. Особенно радовался тому, что открываются первые храмы. Каждый такой случай был огромным событием. Помню, когда была открыта Троицкая церковь в слободе Макарье, об этом написали «Московские новости». Огромная статья была, и, когда в Академии ее зачитывали, я всем говорил: «Это наш храм!». Потому что знал, сколько для этого сделали владыка Хрисанф и его секретарь, нынешний митрополит Александр. Как много ради этого они потрудились.

Митрополит Хрисанф навсегда останется для меня человеком Церкви, который до глубины души переживал за все, что с ней происходит, за каждого священника и прихожанина. Если в тех непростых условиях получалось сделать что-то доброе – радовался. Если не получилось – расстраивался. Все это было очень искренне, а не так, что, если не получилось, так и не надо. В нем не было этого формализма, а была глубокая вера и надежда на Бога. Надежда на то, что он, как архиерей, под Промыслом Божиим ходит, творит дела Божии, и потому подходить к своему служению надо со смирением. Для меня такое отношение является незабываемым примером, своего рода, путеводной звездой.

Я всегда молюсь за владыку Хрисанфа, поминаю на каждой литургии. Вечная ему память!

Зимнее солнечное утро. Я, еще маленькая девочка, стою в храме. Идет архиерейская служба. Солнечные лучи падают на своды, на росписи, на иконы, и отражаются на лицах молящихся людей спокойствием и торжественностью. Для меня все ново, потому что это первая архиерейская служба в моей жизни.

Владыка неспешно дает возгласы, хор поет, и белые платочки бабушек после окончания Богослужения окружают архиерея плотным кольцом. Так получилось, что и я оказалась вплотную к кафедре, с которой Владыка только что сошел. И тут моим глазам представилась интереснейшая картина – бабушки разом рухнули на колени и стали водить руками по кафедре. Я смотрела и никак не могла понять, зачем они это делают? Пока меня за шиворот не опустили рядом и не сказали: «Лови благодать!»

Конечно, с первого взгляда, это может показаться довольно глупым и комичным. Но сколько внимания уделял Владыка Хрисанф этим бабушкам, чьи судьбы были нелегкими, и, может, единственным светлым пятном в их жизни был храм и это трогательное внимание Владыки к белым платочкам.