Михаил Кунин - Отец Александр Мень

Очевидно, что неуправляемая стихия детства тяготила маленького Алика. В нем созревал сильный ум, который восставал против подсознательных элементов детской психики и вызывал к жизни стремление к ясности, пониманию, владению собой и окружающей ситуацией.

В начале 1941 года был арестован Владимир Григорьевич.

Вот как вспоминает об этом Елена Семеновна:

«…Как технорук фабрики он имел право подписи наравне с директором и якобы подписал бумагу, по которой кто-то мог класть деньги в свой карман. В середине января у нас был обыск. Это произвело на меня тяжелейшее впечатление. Я воззвала к Господу и вдруг слышу какой-то внутренний голос: “Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после”. Это меня успокоило, тем более что то, что было у меня под матрацем, – огромная богослужебная книга, – они не увидели, даже не полезли туда, а шкафчик с иконами открыли и тут же закрыли, так что сосед – понятой – ничего не видел. Володю взяли и в тот же день выпустили, но через 2 недели посадили надолго. Я боялась ездить к батюшке, чтобы не подвести его. Вместо меня ездила Верочка.

Батюшка велел мне написать молитву “Взбранной Воеводе” и отдать Володе. Я так и сделала. К моей радости, Володя молитву взял, прочел и оставил у себя. Через несколько месяцев я увидела во сне, что мне дают свидание с Володей. В комнате много людей, а мне надо с ним остаться наедине. Наконец мы остались вдвоем. Я спросила его: “А молитву у тебя забрали?” – “Нет, – сказал Володя, – она осталась при мне”. На этом я проснулась. О. Серафим сказал, что этот сон послан мне в утешение. Он благословил меня особо молиться за Володю, и дети тоже должны были кратко молиться за него. На детей он наложил строгий пост в период Великого поста.

Когда я была у следователя, увидела полкомнаты, заваленной делами той фабрики, где Володя работал.

Жизнь у нас резко изменилась. Я устроилась надомницей и вышивала портьеры. Детей устроила в детский городок, а сама вышивала с утра до вечера. Я никогда не была рукодельницей, но так как я, как и в юности, брала благословение на каждую работу, всё у меня получалось удачно, не было никакого брака».

«В 1941 году муж Леночки был арестован по обвинению в каких-то служебных злоупотреблениях, – вспоминает Вера Яковлевна. – Обвинения эти впоследствии не подтвердились. Батюшка видел внутренний смысл всего происходящего и принимал самое горячее участие. Когда ему рассказали о том, что составлено 16 книг обвинения, батюшка сказал: “Матерь Божия их все закроет”. Так и случилось год спустя».

По воспоминаниям близких, до пяти лет Алик причащался совершенно спокойно, но к этому возрасту он почему-то начал сильно волноваться перед причащением Святых Христовых Тайн. Тогда отец Серафим решил, что настало время систематически знакомить его с содержанием Священного Писания, так как он уже в состоянии отнестись ко всему сознательно.

«Так как ни я, ни Леночка не решались взять этого на себя, батюшка поручил это дело Марусе [20] Марии Витальевне Тепниной. – одному из самых близких нам людей, которая прекрасно справилась со своей задачей», – вспоминает Вера Яковлевна.

«Надо было знать Марусю, чтобы представить себе, как проходили эти занятия, – пишет Анна Корнилова. – Маруся была небольшого роста, худенькая, очень стройная, с правильными чертами лица, большими голубыми глазами и строгой прической. К делу она относилась истово. Занятия, прежде всего, отличались систематичностью. Так же как молиться надо было непременно утром и вечером, до еды и после еды, – кроме всех других случаев, – так и этим занятиям отводилось строго определенное время. Сейчас можно себе представить, как нелегко все это давалось, ведь работала она за городом, в Рублеве, зубным врачом в поликлинике при больнице Рублевской водопроводной станции. Автобус, – маленький, “коробочка”, всегда до отказа набитый рабочим людом, медленно поспешая, достигал Москвы где-то через час с лишним и останавливался на площади у Киевского вокзала, откуда надо было столько же добираться до Серпуховки (ведь метро тогда еще не провели)».

Вот как вспоминает об этом сама Мария Витальевна:

«…Елена Семеновна смотрела на него (Александра) как на свое чадо, которое она посвящает Богу. Это было заложено в начале его существования.

Отец Серафим непосредственно следил за ростом этого младенца, посвящаемого Богу. Он даже говорил Елене Семеновне, что он будет большим человеком. Елена Семеновна соответственно своим убеждениям создавала дома атмосферу проникновенной христианской жизни, которая продолжалась каждый момент. И это безусловно была та атмосфера, в которой воспитывался отец Александр. Вера Яковлевна, хотя она тем же дышала, была воспитательницей его в другой области – она развивала его умственные способности. Следила за его умственным развитием, преподавала ему языки, знакомила с литературой, с искусством. Духовной воспитательницей отца Александра считается его мать. Я постоянно там бывала, и многие разговоры велись в присутствии детей, и общая молитва, и препровождение праздников. Такая была живая атмосфера. Алик рос на моих глазах. Он был удивительным ребенком, очень талантливым. В нем рано обнаружилась способность к обобщению. И я была непосредственной свидетельницей – когда ему было около 4-х лет, то в моем присутствии, едва научившись писать печатными буквами, – первое, что он написал – “Не будь побежден злом, но побеждай зло добром”. В таком возрасте и такая формулировка! Конечно, он не раз слышал, когда читали послания апостолов и Евангелие.