Евгений Додолев - Легенды нашего рока

Вот поэтому мы смотрим на тебя, хипстер, как на говно. Мы были крутые. А ты – нет».

Конец цитаты.

Да. Это все так. Но метаморфозы не только поколенческие.

Еще одна цитата, из песенки «Метро» группы «Високосный Год» (не путать с «Високосным Летом» Александра Ситковецкого и Криса Кельми):

Как замечала медиаидеолог Марина Леско, мы живем в эпоху утраты смыслов. Пора находить неравных в позитиве, а не в негативе. Потому что – процитирую здесь товарища Бисмарка – возможности рождают намерения.

Еще Пьер Бурдье в своей статье о журналистике писал: «Большая часть сенсационного материала, считающегося козырем в борьбе за аудиторию, обречена на то, чтобы пройти мимо внимания зрителей или читателей, и будет замечена только конкурентами, ведь журналисты – это единственные, кто читает все газеты…»

Помню забавный случай с маргинальным писателем Александром Никоновым. Десять лет назад мы с ним экспериментировали с одним бульварно-сатирическим форматом, пытаясь сделать стебную газету, что-то вроде парижского еженедельника Le Canard enchaîné (это одно из старейших, популярнейших и влиятельнейших изданий во Франции), под названием «Московская комсомолка» (которая не имела отношения ни к «МК», ни к «Комсомолке»; контентил газету патологически плодовитый Дима Быков и его коллеги по «Огоньку»). Естественно, Никонов в полный рост представлен был в каждом из двадцати выпусков проекта. Но однажды Саша предложил материал, который я не дерзнул публиковать ввиду того, что издание гарантированно читала не только администрация президента Ельцина, но и его благовоспитанное семейство, нервно реагировавшее на ненорматив. Речь шла об очень смешном обзоре туалетных надписей. Просто забавном, без какого-либо тайного посыла.

Через пару недель после моего отказа Александр, заехавший в штаб-квартиру «Новых Известий» (где с подачи тогдашнего владельца Бориса Березовского и окопалась хулиганистая «Московская комсомолка»), гордо продекларировал:

– «Туалеты» я все-таки опубликовал!

– Ну и что: какова реакция?

– Не знаю, в редакцию пока не заезжал.

Так на голубом глазу и молвил. То есть эффект публикации уже тогда начал измеряться не потоком читательских писем, а лишь отзывами приятелей-сослуживцев. Изменились масштабы кардинально. «И миллион меняют по рублю» (© В. С. Высоцкий).

В культовой комедии Эльдара Рязанова «Дайте жалобную книгу!» (1965) есть примечательный эпизод. По сюжету отстойную кафешку «Одуванчик» возглавила молодая и амбициозная заведующая Татьяна Шумова (Лариса Голубкина). Столь же молодой репортер Юрий Никитин (Олег Борисов), мечтающий ликвидировать недостатки в работе общепитовской точки, сочиняет фельетон. Девушка вопрошает настырного журналюгу (напоминаю – © А. Б. Градский – читай выше):

– Из-за вас мою фамилию теперь склоняет миллион человек?

– Вообще-то тираж нашей газеты – пять миллионов, – гордо отвечает репортер.

И ведь правда: в советское время центральные газеты издавалась такими тиражами. Самих газет-то было не более дюжины при этом. Из ежедневных – «Известия», «Комсомольская правда», «Правда», «Советская Россия», «Социалистическая индустрия», «Труд». Стоили по 2 копейки. Объем, как правило, четыре полосы. Первая занята тупым официозом. На второй – про закрома Родины. Читабельной информации всего-то сотня строк. Немудрено, что и сами эти строчки и междустрочье изучались подписчиками пристально. И эффект от публикаций всегда был. Заметка могла стать приговором. Репортаж решал судьбу министерства. Фельетон крошил карьеры. Обложка становилась мегасобытием. А корректорских ошибок не было. Из фактических – только идеологически выверенные.

Все-все читали и смотрели. А сейчас не успевают. Наслаждаться душевым потоком и принимать на темечко Ниагару – не одно и то же. И действительно размножение единообразия утомляет потребителя и дорого обходится владельцам. Все, все поменялось. И к лучшему, и к худшему кое-что.

Каким-то непостижимым образом рок-бунтари стали певцами поколения «детей колбасы». Почему так? Да потому что неоднократно упомянутая в этой книге «Америка, где я не буду никогда» (© «Наутилус Помпилиус») ассоциировалась не только со свободой слова, шедеврами Голливуда и запретным рок-н-роллом, но и с дефицитными материальными благами: джинсы донашивали до заплат, в заветные бутылочки из-под кока-колы заливали кофейную бурду и выставляли это «бАгатство» на почетную полку в престижной финской «стенке», а смотреть на привезенный из Штатов Сашей Градским лимузин (у коего – о, боги! – зеркала управлялись электроникой) съезжались на улицу Марии Ульяновой со всей державы.