Хачик Хутлубян - Баронесса из ОГПУ

– Получайте своего «железного коня». О, марка ВС-A – хороший велосипед, нынче очень популярен.

– Спасибо, – поблагодарила его Зоя. – К сожалению, не знаю вашего имени.

– О, разрешите представиться, лейб-гвардии 3-й артиллерийской бригады поручик Василий Суворов, – гарцуя, как на коне, кивнул он.

– Очень приятно, Зоя Казутина, сотрудница Нефтяного синдиката, – произнесла Зоя и, не сдержав улыбки, спросила: – Скажите, Александр Васильевич Суворов, случайно, не приходился вам родственником?

– Сударыня, Суворовы во все времена составляли гордость русской армии, и все они приходятся родственниками друг другу. Честь имею, – откланялся Василий, красиво сел в свою машину и уехал.

Это было вчера, а сегодня – Зоя, одетая в модную, до колен, серую юбку-плиссе, белую батистовую блузку и в легкой конической шляпке «нонбайтхо», крутила педали велосипеда, направляясь в центр города. Время было семь утра. Она подъехала к дому, часть которого принадлежала начальнику харбинской полиции. Здесь же, по соседству, находилась конспиративная квартира советской разведки, устроенная по принципу: «лицом к лицу, лица не увидать». Расчет был точный – никому и в голову не могло прийти, что такое возможно – устроить под носом у важного полицейского чина место для секретных встреч. Ведь это сразу провал. Но если учесть, что главный городской страж дни напролет проводил в участке, а домой приезжал лишь поспать, становилось понятно – более безопасного места и не найти. Работы полицейскому хватало с избытком. Тут уж не до соседей. Харбин был социально неспокойным и политически перегретым городом. В нем обитали представители различных эмигрантских кругов – носители непримиримых идеологий, вплоть до враждебных. И общество, совмещая несовместимое, порой искрило так, что могло полыхнуть где угодно и когда угодно! Не дремал и криминал – редкий день обходился без грабежей, убийств и похищений людей из числа состоятельных эмигрантов, богатых китайцев – коммерсантов, банкиров и промышленников – с целью получения выкупа. Грешили этим большей частью хунхузы. Не останавливали их и закрепленные законодательно жесточайшие способы наказания. Преступников карали казнью через медленное удушение, забивали бамбуковыми палками насмерть и… дальше лучше не перечислять. И все это прилюдно, в назидание другим. Харбинской полиции, естественно, приходилось принимать все меры к тому, чтобы мутный водоворот коллизий окончательно не затянул ко дну остатки городского благополучия. Человек, с которым у Зои была назначена встреча, ожидал ее со вчерашнего вечера. Когда она вошла в квартиру, он настороженно спросил:

– Что случилось?.. У вас перевязано колено? Почему вы не пришли в назначенное время?

– Я все расскажу по порядку.

– Хорошо.

– Первое, мне удалось установить дружеский контакт с Надеждой Перовой. На днях я упала с велосипеда и ободрала колено. Вчера у дома Перовых я сорвала повязку с ноги и попросила помощи у хозяйки, будто упала только что. Так мы познакомились, разговорились и сблизились. Завтра вновь встречаемся у них, я возьму с собой Володю, пусть подружится с Марусей, дочерью Надежды Перовой.

– А надо?

– Почему нет? После завтрашней встречи, думаю, мне будет что доложить вам по существу.

– Завтра на встречу придет Петрович.

– Сам?

– Да.

Петровичем называли Василия Рощина – руководителя резидентуры в Харбине. Дело Перовых находилось под его особым контролем.

– Это еще не все, – сказала Зоя. – Вчера вечером, когда я возвращалась от Перовой, по ее совету поехала по короткому пути, вдоль реки Сунгари, мимо маковых плантаций…

Зоя в подробностях рассказала о том, что с ней произошло и как ее спас человек, назвавшийся поручиком Василием Суворовым.

– Василием? Надо же, тезка Петровича. Если он появится вновь, познакомьтесь с ним поближе.

– Думаю, появится.

– Типичный представитель белоэмигрантских кругов. Возможно, «клюнула серьезная рыба»…

Ровно в восемь Зоя Ивановна без опоздания вошла в свою контору. Несмотря на молодость, на работе ее называли по имени и отчеству. В свои 23 года она заведовала секретно-шифровальным отделом советского Нефтяного синдиката в Харбине. А еще Зоя Ивановна Казутина, в девичестве Воскресенская, была сотрудницей ОГПУ, направленной сюда для разведдеятельности, и не одна, а в сопровождении трехлетнего сына Владимира – оба – и мать, и сын – под присмотром бабушки Александры Дмитриевны. Ну и домработника Миши, разумеется. С мужем, комсомольским работником Владимиром Казутиным, у Зои отношения не сложились. Он не смог смириться с тем, что его красавица-жена оказалась целеустремленным человеком с решительным характером. Сами супруги причиной семейного разлада называли идеологические разногласия, которые привели к разводу в 1930 году. Вскоре после этого Зоя вместе с матерью и сынишкой уехала в служебную командировку в Харбин.