Хэзер Дьюи Макадэм - Их было 999. В первом поезде в Аушвиц

Какофония голосов состояла из путаных домыслов с примесью волнения и гнева. Новое указание никак не касалось ни домашних животных, ни ювелирных украшений, ни посещения магазинов или иных мест. Оно было неясным. Зачем правительству понадобились их дочери? Лея приобняла Эдиту. Марги Беккер подняла взгляд на Жéну Габер и пожала плечами. А что тут еще можно сделать? Гелена Цитрон оставила игры с Авивой и переглянулась со старшей замужней сестрой Ружинкой. Адела и Дебора Гросс сжали друг другу руки.

Из городков на востоке Словакии Прешов – самый крупный и богатый, и находится он всего в семидесяти километрах к западу от того места, где сестры Фридман и их подруги стояли, ошарашенные известием, которое переломит всю их молодость. Еще с начала XVII века в Прешове была крупнейшая в этих местах еврейская община, и там, неподалеку от центра города, располагалась Большая синагога. Это здание внешне выглядело обманчиво простым, но по размеру оно ничуть не уступало городскому готическому собору – окруженной белыми пихтами и темными пиниями церкви Святого Микулаша. Шпили церкви протыкали небо над городской площадью, а рядом с собором бил фонтан, установленный в честь того дня, когда евреев – сто с лишним лет назад к тому времени – пустили в Прешов. Фонтан подарил городу Маркус Холландер, первый еврей, которому позволили жить внутри городских стен, и с тех пор фонтан был главным местом встреч, где еврейская и нееврейская молодежь назначала свидания. А теперь – запрещено. Шестнадцатилетняя Магда Амстер любила тут посиживать, под звук бьющих струй предаваясь мечтаниям в ожидании своей лучшей подруги Сары Шпиры. Но теперь и этот парк, и даже центр города закрыты для евреев, а лучшая подруга уехала в Палестину [10] Амир (Дьора Амир и Дьора Шпира – это одно и то же лицо; как многие, Дьора после войны изменил имя) и Беньямин Гринман (сын Ирены, старшей сестры Магды Амстер). Ирена и Шани (старший брат Магды) избежали холокоста, поскольку в 1942 г. уже были в Палестине. Полное имя сестры Дьоры Шпиры – Магдалена (Магда) Сара Шпира; в Израиле она приняла имя Илана Цур (Шпира). Она умерла в 2018 г. В электронном письме от 13 февраля 2017 г. Беньямин написал: «Магдалена (Магда) Мириам Цирл родилась 8 декабря 1923 г. в Прешове. Родители – Адольф Абрахам и Этель Амстер. Магда была доброй, благородной, мирной девочкой. Она очень хорошо успевала в школе. 20 марта Глинкова гвардия начала охоту на еврейских девушек старше шестнадцати – в соответствии со списками из Братиславы. Магда скрывалась на чердаке, но, когда жандармы принялись избивать ее отца, который не хотел ее выдавать, она спустилась и сдалась гардистам. Девушек из Прешова и окружающих деревень собрали в пожарном депо [и потом отправили в Попрад]. Там их держали до 25 марта, а затем погрузили в вагоны на Аушвиц. Отцу Магды удалось выхлопотать освобождение, но, приехав на станцию, дочь он уже не застал. Он пытался обогнать поезд и доехал на машине до Жилина, но не успел… В лагере она работала в сортировочной бригаде… Скончалась 5 декабря 1942 г. от тифа». .

Магда Амстер в Прешове, прим. 1940 г. Фото предоставлено семьей Беньямина Гринмана.

Сегодня главная улица в Прешове – по-прежнему основная артерия, вливающаяся в центральную городскую площадь, она завершается оживленным перекрестком с четырехполосным движением и сложной комбинацией светофоров. В сороковые годы именно на этом углу располагался городской рынок, и запряженные в сани или телеги лошади рысью бежали мимо евреев и неевреев, спеша доставить товар торговцам. Именно на этот перекресток указывает дочь Марты Ф. в попытках найти хоть какие-то следы прошлого. Вместо дома, где жила ее мать со всем своим немалым семейством, мы сейчас видим пешеходный переход. На выцветшей черно-белой фотографии, где ей лет примерно 13 или 14, она стоит на снегу, глядя в сторону узенького переулка. Этот переулок поразительно похож на сегодняшнюю Окружную улицу, которая ведет в исторический еврейский центр Прешова. Одетая в лучший свой наряд для Шаббата, Марта застенчиво улыбается в объектив – вероятнее всего, направляется в синагогу.

В наши дни прогулка по улочкам бывшего еврейского квартала удручает. Обшарпанная стена с граффити на словацком, а на ней – четыре ряда колючки, натянутой между ржавыми стойками. За этим забором виднеются ветхие строения с облупившейся краской и залатанными проволокой окнами. Почти невозможно вообразить, что раньше здесь были три синагоги, школа, детская площадка, лавка кошерного мясника и баня. Бродя там вместе с дочерями Марты Ф. и Иды Эйгерман, мы обнаруживаем домик смотрителя синагоги и стучим в дверь. Нам открывает плотный человек с мягкими чертами лица. Его зовут Петер Худый, взгляд у него глубок и печален, и он почти не говорит по-английски. На своем рудиментарном словацком Орна объясняет ему, что их матери были родом из Прешова и что увезли их в первом транспорте.