Галина Юхманкова - Из детства

В Ботаково моя бабушка родилась. В доме на углу. У меня там много родни. Но я не знаю никого. Только бабушку Нину знаю, и тётю Зину. У бабушкиного папы кузница тут большая была. До революции. И лошади были, и конюшня. Почему-то тогда у всех лошади были, и дома большие. А сейчас – нет ни у кого. И кузниц нет. И домов нет больших, каменных. Почему так?

Я бы хотела, чтобы у меня дом был. Двухэтажный, каменный. Как в «Мисс Марпл». Уютный такой. Плющ вьется, и цветы под окнами. И чайная на первом этаже. Это где люди приезжают, и чай могут попить. У моей прабабушки в Былово чайная была. Только не в самом Былово, а рядом. В Полянах. И постоялый двор был. Это, например, едут какие-нибудь люди по своим делам. Издалека едут. И устают очень. Им кушать хочется и спать. Потому что ночь на дворе. Они на постоялый двор заворачивают, чай пьют, и спать ложатся. Очень удобно!

А сейчас постоялых дворов нет, и чайных нет тоже. Жалко. Мы иногда в гости к тёте Тане едем, в Болшево, и я устаю очень. Потому что сначала – на автобусе до Москвы ехать надо, потом – в метро, и на электричке еще час. Далеко. И мне хотелось бы чаю с пирожными где-нибудь попить. А – негде. Только кафе одно на вокзале попадается. Грязное такое, и на обед всегда закрыто. Или на учёт какой-то… Очень неудобно! Вот раньше удобно было. До революции еще.

Мы, когда в городке революцию празднуем, всегда на парад с институтами идём. Мне нравится на парад ходить. Весело и народу много. Все с цветами идут, флажками размахивают. Цветы-то, конечно, не настоящие. Из бумаги разноцветной сделаны и на палку деревянную проволокой примотаны. Но все равно красиво. А если парад долго идет, я замерзать начинаю. Ведь зима почти, и холодно. Я на парадах на машине ехать люблю. Машины грузовые досками обвешивают. С картинками разными. И в кузов люди забираются. Только туда не всех пускают. А только сотрудников. Кто в институте работает. Или передовиков производства. Меня папа на такую машину сажает. А сам рядом идет. Мало ли, я упасть могу.

К нам в квартиру на праздник революции вся родня собирается, и на полу ночует. На матрасах, которые мама с кровати снимает. Потому что места нет. И мне не нравится. Не люблю, когда людей в квартире много, и мне на полу спать не дают. И дети их наши игрушки ломают и разбрасывают везде. А потом собирать не хотят. Всегда мне собирать приходится. Потому что я – старшая. Тётки после еды песни петь начинают. Народные. Страшно очень. Как гуси на речке кричат. И мама моя с ними. А мне убежать сразу хочется, и спрятаться. И двери все закрыть. Не люблю русские народные песни. Некрасивые они, глупые и крикливые какие-то. Я органную музыку только люблю. Инструмент такой красивый – орган называется. И музыка там прекрасная, я ничего лучше в жизни не слышала! А еще Челентано люблю, и Бониэм. Это певцы иностранные. У папы на магнитофоне записаны. И Бах записан. Папа тоже мою музыку любит. А мама – нет. Она громко петь любит. И тётки все тоже. А мне и спрятаться негде. На кухню не пускают. Там мужчины курят. И дверь закрыта. Только запах все равно в комнаты идет. Мне не нравится.

Дядя Ваня наш тоже курит. И не в праздники курит даже. А когда к нему в гости дядя Миша соседский приходит. Из соседней квартиры. Страшный, большой весь. На руках картинки синие нарисованы. Он в каком-то штрафбате в войну воевал. И ему там картинки нарисовали. Только я его не боюсь. Потому что он добрый. Хоть и говорит страшно. Рычит, как будто…

Дядя Миша – большой молодец. Балкон свой остеклил, когда мы все в новый дом на Солнечной заселились. Окошко стеклянное на балконе сделал. И нам тоже остеклил. Потому что папа не умеет балконы стеклить. А дядя Миша – умеет. Только пахнет от него всегда плохо. Потому что он пьет много. Так мама моя говорит.

У дяди Миши жена есть, тётя Тоня. Тоже хорошая. Она меня крючком вязать научила, и спицы большие подарила. Длинные. С красивыми наконечниками. А детей у них нет.

И у тёти Вали нашей тоже детей нет. Муж есть, а детей нет почему-то. Зато машина есть, «Москвич» называется. Тёмно-синий. Блестящий. Они на нём в Крым уезжают. На всё лето. Потому что дядя Володя – фотограф. Он красивые фотографии делает. У меня тоже фотографий много цветных. Это он фотографировал. А еще серёжки у тёти Вали есть красивые, золотые. С камнями разными. Она мне их потом подарит.

Мы однажды тоже в Крым поехали. К тёте Вале, в Николаевку. Я с мамой, и тётя Таня с Женей и Пашей. Это мои двоюродные брат и сестра. Мы на самолете ночью летели. Только мне аэропорт не понравился. Ждать очень долго, и стульев нет. А в машине меня укачало. И где мы жили – тоже не понравилось. Комнатка малюсенькая, пол кривой. Окошко на сарай выходит. И запах, как в деревенском туалете. А Жене, когда она заболела, золотую цепочку с подковкой подарили. Тётя Валя на пляже нашла. А я ничего не нашла. Только крестик какой-то старый под лавочкой. Ничего хорошего. Лучше бы это я заболела.