Софья Бенуа - Александр Александров. Ансамбль и жизнь

Писатель Эль-Регистан, Лауреат Государственной премии, народный артист СССР, генерал-майор А.В. Александров и лауреат Государственной премии, поэт С.В. Михалков в работе над гимном СССР

Я увидел, что дело может плохо кончиться: Сталина заинтересовали жалкие оправдания Александрова. Это был нездоровый интерес, интерес волка к ягненку. Заметив это, Александров начал переходить меру. Бедный аранжировщик превращался в саботажника, преднамеренно сделавшего плохую оркестровку песни Александрова.

Я больше не мог сдерживаться. Это отвратительное зрелище могло означать массу проблем для аранжировщика, человек мог погибнуть ни за что. Я не мог этого допустить и сказал, что обсуждаемый аранжировщик– превосходный профессионал, и добавил, что несправедливо было бы привлекать его к ответу.

Сталин был очевидно удивлен таким поворотом беседы, но, по крайней мере, не прервал меня. И мне удалось увести разговор с опасной дорожки. Теперь мы обсуждали, должен ли композитор делать собственные оркестровки или допустимо обращаться за помощью к другим. Я высказал глубокое убеждение, что композитор не может поручать оркестровку своей работы кому бы то ни было. Как ни странно, но Сталин и здесь согласился со мной. Думаю, он смотрел на это со своих позиций. Он ведь и сам не хотел делиться своей славой с другими и, вероятно, поэтому решил, что Шостакович прав.

Александровский „линкор“ тонул. Аранжировщик был спасен, у меня были основания радоваться.

Наконец Сталин начал выяснять у всех, какой гимн кому больше нравится. Спросил и меня. Я был готов к вопросу. Я предполагал, что произойдет что-то вроде этого, и заранее решил, что не могу назвать ни своего, ни нашего общего гимна, и, вероятно, не должен называть Хачатуряна, потому что меня бы обвинили в проталкивании соавтора.

Песня Александрова мне активно не нравилась. Это оставляло только одного кандидата из пяти – Иону Туския. Я сказал, что лучший гимн – его, но добавил, что его будет трудно запомнить. Думаю, что Сталин и в этом был согласен со мной, несмотря даже на то, что Туския – грузин.

Из дальнейшей беседы стало очевидно, что величайшему ценителю и знатоку гимнов всех времен лучшим кажется мой с Хачатуряном. Но, по мнению Сталина, требовалось кое-что изменить в припеве. Он спросил, сколько времени нам потребуется, и я сказал, что пять часов. На самом деле мы, наверно, сделали бы это за пять минут, но я подумал, что будет несолидно сказать, что мы можем сделать это тут же, пусть только немного подождут. Можете вообразить себе мое удивление, когда я увидел, что этот ответ страшно возмутил Сталина. Он, очевидно, ожидал чего-то другого.

Сталин медленно говорил и медленно думал, он все делал медленно. Ему надо было размышлять. Это – государственное дело, государственный гимн, тут надо семь раз измерить и один раз отрезать, а Шостакович говорит, что может внести исправления за пять часов. Это несерьезно. Такой несерьезный человек не может быть автором государственного гимна.

Мы с Хачатуряном провалились. Хачатурян позже обвинял меня в легкомыслии. Он говорил, что, если бы я запросил по крайней мере месяц, мы бы победили. Не знаю, может, он и прав. Так или иначе, Сталин осуществил свою угрозу: гимном назначили песню Александрова…»

Как видим, в творческой среде не все было гладко, и часто великие таланты волей обстоятельств вели себя как пауки в плотно запертой банке.

К слову, знатоки утверждают, что музыка Дмитрия Шостаковича, представленная им на конкурс нового гимна СССР, почти без переработки легла в основу произведения «Опус 111b» (оно же «Новороссийские куранты», оно же «Пламя Вечной Славы»). И это та самая музыка, якобы написанная Шостаковичем в 1960-м для военного мемориала в Новороссийске всего за несколько часов…

В ночь на 1 января 1944 года этот новый государственный Гимн Советского Союза в исполнении Краснознаменного ансамбля впервые прозвучал по радио. И вот уже народный артист СССР И. С. Козловский через газету «Правда» называет услышанное произведение «Гимном Победы»: «Ровно в полночь мы услышали торжественную мелодию и слова нового Государственного Гимна. В тот же момент он донесся и до фронтов, где наши славные воины ведут решающие бои за честь и независимость нашей Родины. Я слышу в звуках Гимна могучий голос советского народа, чувствую его непреклонную волю к победе».