Владислав Дорофеев - Докричаться до отца

Потому, однажды, попросив прощение у отца, и не получив оного, Дорофей крестился в православие. И обвенчался.

Дабы не позорить отца, Дорофей поехал жить на Урал, туда, где давали землю в вечное пользование. Ефрем не захотел видеть Дорофея перед прощанием.

Ефрем чуть не проклял сына. Ибо долгие столетия он и его отцы блюли завет Господа: еврей – это иудей, человек Книги. Дорофей перестал быть иудеем – значит, перестал быть евреем. Значит, Дорофей предал десятки поколений евреев, своих предков.

Так говорил Ефрем сам с собой и с Дорофеем долгими ночами, в пустой и гулкой пустыне, окружившей его сердце. Ефрем, оставшийся без сына, но с Богом. Одинокий Ефрем.

Нет! отвечал Дорофей. Отец! отвечал Дорофей: я – человек, я люблю тебя и маму, я люблю Господа! Я продолжаю твой путь, я продолжаю путь отцов. Этот путь к Богу! Я иду по пути к Богу! Сбрось с сердца пустоту. Я рядом с тобой! Говорил Дорофей Ефрему. Еще Дорофей говорил Ефрему о Елене, которая похожа на Марию. Или это только казалось Ефрему.

Ефрем устыдился. И молил Господа, просил слова Господа. Ефрем немо вопил горем и кричал болью, рвал душу на куски. Слава Господу!

Ефрему простилось и объяснилось. Господь молвил ему слово. За то, что Ефрем чуть не проклял сына, который не отошел от Господа, но назвал Господа на другом языке, Ефрему суждена была насильственная несчастная гибель. Но Дорофей даст рост роду. И род воссоединится вновь. Не скоро.

Дорофей, Елена и ребенок в Елене ехали на Урал долго, несколько месяцев. По дороге подрабатывали. Фамильное ожерелье, подаренное матерью – украдкой от отца – при прощании, Дорофей не трогал. Продать его он решил когда определится местом новой жизни. На вырученные деньги построить дом, купить лошадь, корову и расчистить лес.

Дорофей всю дорогу, чтобы не забыть, повторял завещанные от отца имена. Список от Адама… Список от Иосифа… Имена предков. Ставшие новой молитвой рода, в которой явилась отражением скрытая от знания реальность…

Новый путь к Богу. Дорофей и Елена были счастливы, нервы скребли ярость будущего жизненного повествования, неизвестность и просторы. А сердце кромсал страх – не успеть. Они уже ничего не боялись. Но хотели бояться. Они боялись не успеть. Не успеть к Богу. Они познали новую свободу выбора. Они пустились в новое странствие к Богу. Там впереди – страха нет. Есть ожидание судьбы. В поисках новой судьбы – они пустились вдаль.

В путь.

Они в пути.

Конец пути и время неизвестны. Но цель, смысл и назначение ясны.

Пока Дорофей в Уфе ходил по чиновникам, давал взятки, знакомился с оптовыми скупщиками хлеба, мяса, рыбы и молока, прошел месяц. За это время Дорофей познакомился с несколькими, такими, как он, пионерами. Решив, что одному не управиться, он уговорил их поехать с ним. К концу августа Дорофей и его новые сотоварищи получили откупные на земли в пятидесяти километрах к востоку от Уфы.

В Уфе Дорофея нагнало письмо Ефрема.

Ефрем простил сына, благословил на испытания и труды, попросил назвать будущего внука Яковом, – «Прости меня. Произошло это по двум причинам. Я думал, что ты предал любовь. Потому что на любви еврейских мужчин к еврейским женщинам всегда держался еврейский народ. Ведь наши женщины самые любвеобильные в мире, самые преданные, самые красивые и самые истинные. Но потом я устыдился и порвал свою душу на части. И обратился к Господу! Господь меня услышал и молвил мне слово. Я вспомнил про Давида, у которого родился великий Соломон от нечестной, казалось бы, любви к Вирсавии, бывшей замужем за Урией. И еще я решил, что ты отказался от Бога. Еврей перестает быть евреем, когда отказывается от Бога. Еврей – это не национальность. Еврей – это принадлежность. Но во время молитвы Господь сказал мне, что Бог в сердце твоем. Прости меня, сын мой! Живи с Богом! Не отказывайся от Бога. Я все понял. Ты не отказался от Бога. Прости… Тебя нет рядом. Я уже умру без тебя. Всю жизнь я писал для моего первородного книгу о законе, закончил я ее давно. Но после твоего отъезда я написал ее продолжение. После моей смерти ты ее получишь».

Дорофей и Елена молчали до утра над письмом. Но молчали они не от умиления или благодарности. Молчали они – каждый по своей причине. Дорофей молчал оттого, что понял – он никогда не прикоснется к руке отца щекой. Он никогда не обнимет круглую голову матери. А Елена молчала от боли, от меры испытаний, что предстоят ее потомкам, здесь, на Урале. За что? Ответом – было молчание. Они не знали. Их ожидало могучее настоящее. Ради новой действительности они пустились в путь к Богу.