«Докричаться до отца» – это стремление дотянуться до своих предков, соединив в одном повествовании две истории: библейскую человечества и обозримую одного рода и семьи. На примере жизни представителей нескольких поколений рода за два века показать линию жизни, события, решения, позиции и действия, которые способствовали развитию рода и каждого отдельно взятого представителя рода. Какая линия поведения, какие события историчны, какие вели в тупик и к забвению? В каждой из представленных историй есть свои закономерности, свой договор с Богом, божественный план. Даже зримое отступление от плана – самоубийство одного из представителей рода или распятие Христа – есть часть единого плана.
Глубина и высота, падение и победы, разочарование и упоение, ошибки и приобретения, ненависть и страх, жертвенность и любовь оживших в моем воображении представителей моего рода – вот предмет хроник. А фарс оттого, что большую часть описанных историй и событий невозможно задокументировать. Впрочем, любой документ может оказаться фарсом. В таком случае, какая разница. Потому что все ушедшие живы для меня, пока я о них думаю, молюсь, пишу эксцентричный роман-предание.
Ефрем-Ювелир, сын Ильи, отец Дорофея
Ефрем, сын Ильи, был еврей, да такой, что ни у кого не возникало в том сомнения, и не только по причине внешнего его вида, образа жизни и одежды местечкового еврея, жида, как говорили тогда в Российской империи, его лица и повадок, но, прежде всего по вере и силе веры раввинской, потомка Левита. Ефрем появился на свет в 1813 году. Об Илье отце Ефрема ничего не известно, кроме имени и его происхождения, ни единой детали.
Ефрем однажды понял, отчего народы в одной стране вдруг подчиняются героическому или гибельному инстинкту. Ефрем понял, что у каждого рода, каждого племени, каждой нации есть свой запах, особый ни с чем не сравнимый запах жизни, который никогда и нигде не повторяется, только у человека того же рода. Запах влек этот народ, или этот род, который влекся к гибели или подвигу. С тех пор запах рода сопровождал Ефрема повсюду. И никто не мог предугадать его намерений, потому что никто не мог и подумать, что его определяющим началом и стимулом был запах; он был первым человеком, который открыл закон запаха своего рода. И он понял со временем источник запаха. Это запах влагалища матери семьи, матерей семей рода, матерей семей народа.
У Ефрема была жена Мария. Печальные иудейские языки могли бы сказать, что Мария Ефрема похожа на Марию Иосифа. Возможно, что это так и было. Но вот что было совершенно точно, так это то, что Ефрем был раввином, поскольку был из левитов. Но на жизнь он зарабатывал ювелирным ремеслом. А на правах главы рода решал вопросы жизнедеятельности огромной еврейской семьи, предки которой вышли в пятнадцатом веке из Испании, затем через Францию и Германию добрались в восемнадцатом веке до Российской империи. Про таких принято говорить, евреи-ашкенази.
Дальше начинается период оплодотворения и ассимиляции рода в России. Было это в небольшом еврейском местечке с неблагозвучным названием Пинск, на территории нынешней Белоруссии. Частные и человеческие детали и обстоятельства истории ассимиляции моего рода утеряны. Видимо, навсегда.
Ефрем физически всегда чувствовал стремительную иглу веры, осязал устремленность своего народа к Богу. Он всегда видел внутренним зрением, как еврейский народ вытягивается в единую иглу, пронизывающую время, чувствовал ток желаний и стремлений к одной цели, слышал движение в едином направлении. Единое стремление к Богу. Ефрем знал, что, когда евреи уходили в сторону от Бога – они умирали при жизни. Еврей – это не синоним Бога. Бог – это синоним еврея. Бог у еврея в крови.
Об этом Ефрем говорил своим молящимся евреям. Всегда так говорил. И евреи его всегда так! слушали.
Утро 26 августа 1842 года Ефрем встретил в сложном состоянии души. Он верил в Бога, он знал, что все от Бога и всё – Бог. Но он не спал третьи сутки, и, все равно, кажется, не успевал с заказом для важного чиновника, который должен был сегодня, проездом из Варшавы в Петербург, заехать к нему за огромной рубиновой диадемой. Диадема расплывалась от усталости перед глазами, вот она превратилась в огромное мокрое пятно, в которое он погрузился с головой и ушами. Ему нужно было закончить сегодня диадему, потому как заказчик обещал за срочность заплатить в полтора раза дороже. Этих денег хватило бы на ремонт синагоги. Конечно, евреи проживут и с потрескавшимся потолком, и Господь не обидится на то, что в самые сильные дожди с потолка капает на спины благоверных. И, все же хотелось бы.
Читать дальше