Лоррэн Кальтенбах - Мария София - тайны и подвиги наследницы Баварского дома

Наконец-то! Соглашение подписано. В заливе Гаэты вновь воцарились тишина и спокойствие. После пятимесячной обороны и семидесяти тысяч пушечных выстрелов государи складывают оружие, но на почетных условиях. Они могут уйти с военными почестями, вызвав восхищение Европы.

Вечером после подписания капитуляции Франциск до поздней ночи благодарит своих офицеров. На следующий день, 14 февраля, утро пасмурно. В семь часов, до того как пьемонтцы короля Виктора Эммануила вступят во владение городом, Их Величества покидают свой каземат и проходят вдоль строя неаполитанских солдат. Эти мужчины, в слезах, оборванные, измученные усталостью, в последний раз присягают своему государю. Франциск II проводит смотр своих войск, ведя под руку жену, у которой на устах грустная и нежная улыбка. В полях бьют барабаны, порванные, окровавленные флаги склоняются к земле. Исхудавшая Мария София останавливается на каждом шагу, чтобы ответить этим добрым малым, которые хотят попрощаться с ней и поцеловать ее руки. Затем государи и их свита спускаются к морю по крутой тропе.

Они поднимаются на борт «Чайки», французского парохода, отделенного от других судов эскадры контр-адмирала Ле Барбье де Тинана [38] Женатый на дочери маршала Эксельманса, А. Ле Барбье де Тинан должен был по указанию Наполеона III наблюдать за событиями в Италии. Часть периода осады он стоит со своим флотом на рейде близ Гаэты. Наполеоновская Франция, даже будучи соучастницей захватчиков, повела себя наиболее галантно, послав в конце осады «Чайку» спасать павших государей. . Разъяренный Чальдини предложил им покинуть крепость на корабле, переименованном в «Гарибальди»! Это был старый Veloce [39] В некоторых источниках говорится, что первоначально корабль назывался «Бурбон». , спущенный на воду несколькими месяцами ранее с верфей Кастелламаре-ди-Стабия в честь дня рождения монарха, который в июле предыдущего года под этим последним названием был первым предательским кораблем эскадры Бурбонов [40] 10 июля 1860 года капитан Амилькаре Ангиссола передал Veloce графу Карло ди Персано в порту Палермо в качестве подарка для Гарибальди, хотя всего лишь 41 из 144 офицеров и членов экипажа покинули своего короля. .

Музыка играет «Гимн королю» Паизиелло [41] L’Inno al Re (« Гимн королю» , на французском языке), сочиненный Джованни Паизиелло в 1787 году, был национальным гимном Королевства Двух Сицилий с 1816 по 1860 год. . Послед- ние жители Гаэты машут из окон белыми платками. Послы, министры, несколько генералов и офицеров, королевские слуги и полдюжины французских офицеров поднимаются на борт корабля, который останется в гавани более часа, а потом около 9 часов утра наконец поднимет якоря.

Франциск II раскидывается на стуле, с сигарой во рту, с надменным видом Прометея европейских монархий. Его не мучают сомнения. С вершины скал Гаэты он защищал не только свой трон и независимость своего народа, но и дело всех государей на континенте. Позволив ему пасть, они дали обрушиться дамбе, сдерживавшей революционный потоп. Завтра, уверен он, этот потоп захлестнет все, положив начало еще более грозным конфликтам…

На другом конце капитанского мостика, небрежно опираясь о пушечный ствол, королева стоит рядом с маркизой де Ренди [42] Маркиза Ренди Караччиоло была дочерью князя Торелла Караччиоло и фрейлиной героической королевы. После Гаэты она последовала за Марией Софией в ее различных путешествиях по Европе, в частности, в Париж, где жила по адресу: авеню Боске, 2, в седьмом округе. Четверо ее старших сыновей вместе с королем Франциском II до самого конца защищали Гаэту. и герцогиней Сан-Чезарио [43] La Presse du 24 février 1861. . Она выглядит крайне удрученной, покидая эту землю, которая пять месяцев освещалась ее присутствием и которая останется пропитанной ее славой и ее жертвой.

С берега слышны крики сицилийских солдат: « Viva il Re!» – последнее прощание тысяч мужчин королевской армии, армии отныне военнопленных [44] Тех, кто отказался присягнуть на верность Виктору Эммануилу, ожидало тюремное заключение на острове в Неаполитанском заливе, в крепости Фенестрелле или в лагере Сан-Маурицио-Канавезе. . Мы видим, как они срывают свои погоны, ломают шпаги и бросают их на землю. На памятнике мыса Орландо белый флаг Бурбонов только что был спущен, и теперь поднимают зелено-бело-красный триколор с Савойским крестом. Впервые по щекам Марии Софии текут крупные слезы. Она уединяется на корме корабля, прислонившись к перилам и созерцая зубчатые скалы Гаэты. О чем она думает? О своей потерянной короне? О людской дикости? Нет! Она с грустью вспоминает франконские леса, где прошло ее детство…