Валерий Полянин - Белоярск. Три века нашей истории

К 300-летию Белоярска (Новоалтайск)

В начале XVIII века Джунгария, не довольствуясь уже мелкими пограничными набегами на юге Сибири, начала готовиться к крупномасштабному вторжению в глубь русских волостей. Правительство России выступило с инициативой мирного разрешения всех спорных вопросов. С этой целью в 1713 году к хану Цэван-Рабдану было отправлено посольство во главе с казачьим «головой» Иваном Чередовым. В своей грамоте Цэван-Габдану Пётр I подчеркивал:

«Та земля на Бии и Катуни есть его царского величества, а не твоя, потому что город поставлен был на реках искони русских от устья и до самых гор, откуда сии проистекают».

Но джунгарский владыка, считавший все без исключения алтайские племена своими данниками, а Алтай своей вотчиной, в ответном послании выразился не менее категорично:

«А что на Бии и Катуни поставлен был острожек (в 1709 году. – Авт .), так та земля наша. Острожек тот мы разорили и ныне вновь ставить не дадим».

В 1716 году отряды казаков и принявших русское подданство алтайских племен не только снова успешно отразили набеги джунгар, но и вынудили их отступить далеко на юг. Сложилась благоприятная обстановка для мирного присоединения территории Верхнего Приобья к России – на этот раз окончательного.

1 апреля 1717 года сибирский губернатор М.П. Гагарин, в соответствии с Указом царя Московского княжества Петра I, послал кузнецкому коменданту полковнику Б.А. Синявину указание немедленно построить новую крепость у рек Бии и Катуни и опорные пункты в других местах Верхнего Приобья.

Командовать новым военно-строительным отрядом было поручено кузнецкому дворянину Ивану Яковлевичу Максюкову, который принимал участие в походе на Бию ещё в 1709 году в качестве переводчика – «калмыцкого толмача». За

прошедшие с тех пор восемь лет он приобрел большой опыт ведения боевых действий против кочевников. Будучи плененным джунгарами во время их набега на Кузнецк в 1710 году, долгое время жил в ханской ставке и хорошо изучил быт, обычаи и особенности военного дела джунгар.

В конце апреля 1717 года комендант Б.А. Синявин разослал приказчикам всех острогов и форпостов в Южной Сибири «наказные памяти», с приказом готовить людей, оружие и снаряжение для похода на Бию, чтобы «всем быть в готовности к городовому строе к указанному числу мая в половине сего месяца». Необходимо было соорудить опорный пункт в самом стратегически важном районе – у слияния Бии и Катуни.

26 мая Б.А. Синявин направил в остроги и слободы приказ о сборе всех отрядов на р. Бачат к 14 июня – «неотложно к «жилищам ясачного татарина Чабыша» в «намеренный путь на Обь».

Новый поход в Телеутскую землицу начался с некоторым опозданием – в середине июня 1717 года. Ивану Максюкову была вручена 15 июня 1717 г. «Наказная память»:

«Сего 717 году по указу Великого Государя за подписанием руки губернатора Сибири князя Матвея Петровича Гагарина велено на устье Бии и Катуни сделать город в крепком месте и посадить кузнецких служилых людей и начального человека доброго. И тебе по наряду взять из Кузнецка служилых людей 150 человек, обинских служилых татар 10 человек, подгородных выезжих белых калмыков 20 человек, мунгацких беломестных казаков и казачьих детей, и оброчных люде и тюлюберских татар 104 человека, мерецких деревень жителей сколько будет принято у сына боярского Ивана Гвинтовкина… и ехать тебе с вышепомянутыми всяких чинов служилыми людьми для строения города на вышепомянутое урочище и осмотреть удобные места, где быть городовому строению, дабы были б места хлебопахотные и всякими угодьями предовольны, и, ежели где такое угодное место сыщется, строить новую деревянную рубленую крепостьчетвероугольную, с башнями, с поспешением и сделать городовому строению чертеж подлинный…

г) Дорогою и устроения города вышепомянутые всяких чинов людей ведать тебе судом и расправою и чинить между ими суд в правду и всякого неисправления за ними смотреть, чтоб оные в никокова бесчинства и непослушания не были, а которые к какие нибуть в бесчинства и непослушания явятца и по розыску таким чинить наказание бить подогами, а плетьми смотря по винам нещадно.