Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

В то время мы с Йогиней переживали очень непростое время. Она чувствовала себя брошенной. Я обычно приходил в свою комнату, уединялся и читал, рисовал, делал что угодно, чтобы не пересекаться с ней и не усиливать и без того изводящее меня желание. Ей очень хотелось проводить время со мной, но только в определенных рамках. Это раздражало, если не сказать больше. Потом она делала комментарий по поводу того, что я не понимаю, как им с Калифорнийцем тяжело, потому что они уже очень давно, дольше всех остальных, живут не дома. Я закипал.

«Почему ты злишься?» – спрашивала она и бесила меня этим вопросом еще больше. Как будто она не знала. Она сначала выводила меня из себя, а затем исчезала, как облако дыма. А я всегда оставался в подвешенном состоянии.

Однажды после мимолетного сексуального «грехопадения» она обвиняюще обозвала меня хищником. Мне просто хотелось ее убить. Я обзывал ее как только мог до тех пор, пока она не ударила меня по лицу. Мы стояли посреди заполненной людьми улицы и орали друг на друга. Это было так здорово, скажу я вам. Я провоцировал ее еще на один удар. Было важно, чтобы кто-то разрядил напряжение. Если бы это был я, от нее бы живого места не осталось.

Однажды у меня было что-то типа видения Юджи. Весь экран занимало его лицо. Глаза его были закрыты, а изо рта текло дерьмо, пока он что-то там монотонно произносил. Я спросил Чандрасекара, что это значит. Он ответил, что дерьмо из уст гуру означало приход денег. Что за религия! Во всем есть смысл. Для меня это значило все и ничего. Но образ был очень впечатляющим. Он не вызывал у меня никакого отвращения в то время, просто было в нем что-то очень сильное.

На третье января у меня был взят обратный билет до Франкфурта. По какой-то причине Юджи попросил своего турагента забронировать ему билет первым классом на этот же рейс. У Йогини не получилось поменять свой билет или купить новый на этот же самолет и она пребывала по этому поводу едва ли не в панике. Напряжение между нами достигло критической точки. Сидя перед турагентом, я чувствовал ее зависть, злость, ревность и паранойю, которые буквально сочились у нее из всех пор. С одной стороны, она боялась оказаться брошенной, а с другой, ей хотелось сделать перерыв. Поскольку билет купить не удалось, она думала о том, чтобы остаться отдохнуть с друзьями в Бангалоре. Эта идея то приносила ей облегчение, то ввергала в пучину привычного страха.

– Он злится, что я остаюсь здесь. Не думаю, что ему это нравится.

И так по кругу. Ей очень хотелось отдохнуть, но решение остаться приносило страдания. Похоже, она родилась со способностью испытывать постоянные муки выбора.

Юджи всегда хвалил ее за существование «в тихом фоновом режиме», но никогда не забывал убедиться, что она с ним в одной машине. Он отражал ее тишину своей тишиной.

Мы с ней продолжали воевать каждый день по любому поводу, а Юджи наблюдал за происходящим.

Однажды кто-то при Юджи пригласил меня в Coffee Day – кафешку типа Starbacks . Я безумно хотел пойти туда и немного отдохнуть, когда неожиданно Юджи захотел присоединиться к нам. Это все равно как если бы старшему брату хотелось куда-нибудь свалить, а за ним увязался младший брат. Я знал, что его присутствие означает шоу. Поэтому, естественно, все, кто только мог вместиться в машину, поехали с нами.

Когда мы сидели за столиком на улице, он – напротив меня, я пытался прикрыть мою сине-черную руку со ссадинами, полученными в результате удара о стену во время одной из наших драк. Он спокойно посмотрел на нее, затем в мои глаза и мягким тихим голосом, слышным только мне, сказал: «Плачет».

У меня на глаза навернулись слезы, и мне пришлось их проглотить. К счастью, тут появились другие люди и отвлекли его внимание.

Пока мы сидели, к нему подошел какой-то индийский друг с денежным конвертом. Затем подошел кто-то еще и тоже дал Юджи деньги. Неожиданно перед ним образовалась куча банкнот, на которую с недоумением уставились люди с других столиков. Он, как обычно в присутствии публики, начал кричать и размахивать ими. Я вспомнил чувство беспокойства, испытанное мной, когда он вальсировал по аэропорту в Италии, размахивая зажатыми в руке евро, в то время как нормальные люди обычно деньги прячут, опасаясь за свою жизнь. А он был бы только счастлив, если бы вор смог подкрасться к нему сзади и лишить его денег. Он как-то хвастался тем, что однажды в Нью-Йорке был ограблен карманником. Он рассказывал, что неожиданно почувствовал в своем кармане чужую руку. Когда парень убежал, он хотел найти его и пригласить на обед. Ну или он так только говорил. В любом случае его восхитили способности карманника.