Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

В комнате Юджи поддразнивал меня по поводу того, что я спас ему жизнь, когда он «почти сломал ноги». Затем, чтобы сбалансировать картину, сказал, что я играл с его пенисом, пока ухаживал за ним. Я ответил, что и хотел бы это сделать, но там, увы, играть уже не с чем. Я шутил с серьезным лицом, и ему это нравилось.

– Юджи, твой внутренний свет был таким сильным, что твой главный орган ушел внутрь прославлять его.

Ему так понравился мой ответ, что он подошел ко мне, сел рядом на диване и заставил повторить и записать его.

После многолетних обещаний к Юджи в гости приехали два его старых друга: муж с женой. Жена рассказала мне, каково это было – находиться рядом с Юджи и Валентиной в Париже 25 лет назад. Валентина была очень опрятной женщиной с маленькими, но чрезвычайно пронзительными глазами. Юджи безжалостно над ней насмехался в присутствии других, особенно когда она стала носить теннисные туфли, как у бабушек в собрании Джидду Кришнамурти. Она очень следила за своей внешностью. Йогиня спросила, была ли она женственной. «Нет, совсем нет. Она всегда носила широкие брюки и большие свободные рубашки. Валентина была гораздо более радикальной и социально раскованной, чем болтающиеся вокруг молодые люди, ведущие жизнь хиппи. Она часто рассказывала о своей дружбе с известным французским поэтом-сюрреалистом Антонином Артраудом и о том, как она разрабатывала костюмы и декорации для его театральных постановок в Париже».

В новой квартире Юджи еще нужно было кое-что доделать. Единственное, что никогда не менялось в его жилищах, так это простота и функциональность. В квартире имелось место для приготовления пищи, встречи с посетителями и сна. У него никогда ничего не было сверх необходимого. Если он обнаруживал что-нибудь подобное, тут же производилась генеральная уборка.

На новое место жительства Юджи я пошел вместе с Йогиней и тощим немецким парнем, присматривавшим за квартирой Юджи. Он был одним из самых ярых ее поклонников и настоял на том, чтобы она пошла с нами и поучаствовала в последних приготовлениях. Парень был от нее без ума, а она умело им манипулировала, вызывая безумную ревность его бывшей подруги. Я же в течение некоторого времени умудрялся игнорировать происходящее – просто не мог воспринимать его всерьез.

Пока он прокладывал кабели под коврами, она сшивала шторы, чтобы отделить спальную зону от гостиной. Я проверял все остальное.

Зеркало на стене при входе висело для проформы: я никогда не видел, чтобы Юджи смотрелся в зеркало. Он даже брился без зеркала, объясняя это тем, что не может соединить части лица в одно целое: «Я потерялся в чертах и не могу определить, что там происходит».

Две маленькие коробочки: одна с 35 %-ным, другая – с очень жирным кремом на средней полке холодильника, рядом с пластиковой бутылкой растворимой смеси «ананасового сока» казались очень маленькими по сравнению с огромным пустым пространством. В морозилке лежали четыре банки замороженного ананасового сока марки Dole и парочка термопакетов. Окна и двери были закрыты, спертый воздух комнаты смешивался с идущим от ковра запахом то ли сосны, то ли клея. Тощий Немец заметил, что соседа зовут Гейст, и на немецком это означает «дух, призрак». Когда я сказал об этом Юджи, он ответил: «Призраков не существует. «Дух» сам по себе является призраком!»

В тот день он дурачился, заставляя меня сидеть «у ног учителя» – как он это называл. Я сидел, уставившись на него круглыми глазами, пока он не выпучил глаза в ответ. В середине этой маленькой комедии он сказал коротко и резко:

– У тебя нет шанса!

Я почувствовал, как безнадежность подкатила комом к горлу. Похоже, он только что, походя, дал мне отставку, искусно вплетя ее в сюжет комедии. Фальшиво подыгрывая, я не смог удержаться, чтобы не задать ему вопрос:

– Что именно ты имеешь в виду?

Он выдержал паузу.

– Ты никогда не станешь знаменитым художником.

Затем он продолжил:

– Если хочешь, можешь продолжать, и, возможно, когда-нибудь потомки тебя оценят. Но ты очень хороший писатель!

Я вздохнул с облегчением, хотя он тут же, как обычно, добавил, что требуется очень много времени, чтобы состояться как писатель. Несмотря на то что я очень люблю читать, я никогда не думал о карьере писателя. Я до сих пор об этом не думаю. Нисаргадатта говорил, что писал стихи до тех пор, пока его гуру не сказал ему, что он становится слишком привязанным к своему творчеству.

Я поговорил с Денис. Она рассказывала преимущественно об Анандамайи Ма и ее путешествиях в Индию. Позже Юджи попросил меня пересказать разговор. Он слушал очень внимательно, хотя речь шла не о нем.