Мария Башкирцева - Если бы я была королевой… Дневник

Суббота, 17 ноября 1877 года

Г-н Робер-Флёри был недоволен тем, что недостает сходства; вообще, я схватываю сходство хорошо, а достоинства, которые уже при нас, никуда от нас не денутся, поэтому я не тревожусь. Еще исправлюсь.

Подвели итоги конкурса, участвовало восемнадцать учениц. Я тринадцатая. Значит, после меня еще пять. Не так плохо. Первое место заняла полька. Это неправильно. Меня похвалили за обнаженную натуру. <���…>

Зато мой набросок оказался самым законченным.

– Все это за какой-то час! – вскричал г-н Робер-Флёри. – Да она с ума сошла!

Кроме того, должна вам сообщить, что г-н Жюлиан и другие говорили в мастерской у мужчин, что рука, манера и способности у меня совершенно не женские и хотелось бы, мол, знать, не было ли у меня в семье человека, от которого я могла бы унаследовать такой талант, и такую силу, даже напористость в рисунке, и такое усердие к работе. Какая все-таки нелепость, что я еще не могу делать композиции! Мне не дается правильное соотношение между персонажами. Попробовала нарисовать сцену из жизни мастерской. Ну и ничего не выходит, просто ни на что не похоже. Правда, я работала наудачу, из головы, и потом, я раньше никогда не обращала внимания на то, как изображать идущих людей. Нет… это ужасно! Такой гений, как я, должен был бы все делать, не глядя и не зная…

<���…>

Пятница, 23 ноября 1877 года

<���…> Эта негодница Бреслау сделала композицию: «В понедельник утром, или Выбор натурщика». Там вся мастерская, и Жюлиан, а рядом и я, и Амели, и т. д. Сделано правильно, перспектива прекрасная, уловлено сходство, словом, все. Кто умеет такое, того ждет великая будущность.

Угадали, не правда ли? Я завидую. И хорошо: это меня подтолкнет. Но я рисую уже шесть недель!

Бреслау начала раньше, и мне ее никогда не догнать. Нет, через два или три месяца я научусь рисовать, как она, то есть очень хорошо. Впрочем, я рада, что у меня есть достойная соперница; с прочими впору уснуть.

Желать через шесть недель занятий рисовать как мастер – это даже некрасиво! <���…>

Вторник, 27 ноября 1877 года

После совещания с гг. Робером-Флёри, Буланже и Лефевром [101] Гюстав Буланже (1824–1888), Жюль Лефевр (1836–1912) – французские художники. г-н Жюлиан поднялся к нам немного смущенный и сказал примерно следующее: «Сударыни, как вам уже известно, медаль завоевала мадемуазель Дельсарт [102] Мадлен Дельсарт – ученица Академии Жюлиана. (француженка); кроме ее этюда, жюри оценило только шесть работ. Остальных лишь признали достойными участвовать в ближайшем конкурсе, а три последних будут тянуть жребий, что должно, без сомнения, утешить самолюбие участниц…»

Внутренний голос сказал мне, что мне придется тянуть жребий; в этом не было бы ничего удивительного, но я этого очень боялась. В конце своей короткой речи, которая произвела на присутствующих значительное впечатление, он добавил:

– Я уже не могу разобраться, где чей рисунок. Попрошу кого-нибудь из вас, сударыни, записывать имена по порядку. Кто первая?

– Мадемуазель Вик [103] Мария-Катарина Вик (1853–1928; финка) – ученица Академии Жюлиана, затем ученица Пюви де Шаванна; впоследствии – известная портретистка. .

– Вторая?

– Мадемуазель Банг [104] Вильгельмина-Мария Банг (род. 1848; голландка) – ученица Академии Жюлиана. .

– Третья?

– Мадемуазель Бреслау.

– Четвертая?

– Мадемуазель Нордландер [105] Анна Нордландер (1843–1879; шведка) – ученица Академии Жюлиана. .

– Пятая?

– Мадемуазель Форхаммер.

– Шестая?

– Это мадемуазель Мари! – воскликнула полька.

– Я, сударь?

– Да, вы, мадемуазель.

– Но это же смешно!

Я в числе шести лучших, впереди Амели, Зильхардт и польки. В мастерскую я пришла позже всех, работаю только с 3 октября. Черт побери!

Все принялись меня поздравлять. М-ль Дельсарт подошла и наговорила любезностей, а ее сестра Мари [106] Мари Дельсарт (род. 1848) – старшая сестра Мадлен Дельсарт, ученица Академии Жюлиана, художница и скульптор. заявила, что мы с Дельсарт – две героини этого конкурса.

– То, чего вы достигли за столь недолгий срок, лучше, чем медаль спустя четыре года занятий.

Раньше они никогда со мной так не говорили!

Успех. Какой чудесный успех… <���…>

Среда, 28 ноября 1877 года

<���…>

До сих пор самой бойкой в мастерской была Бреслау, теперь я с ней соперничаю… Все собираются нас послушать, и мне весело, потому что я изображаю из себя Пополя на трибуне, и потом, я люблю Бреслау, она у нас Арамис; а Шеппи – Портос, а Амели – д'Артаньян. Атос – не я, как вы понимаете, да я бы и не хотела, это для меня слишком серьезно.