Денис Давыдов: Записки Дениса Васильевича Давыдова, в России цензурой непропущенные

В данной мне инструкции упомянуто о генерале графе Витте, но граф Витт в день приезда моего в Люблин, 22 марта, получил поведение: поступить обратно в состав главной армии с большею частью своего корпуса, и усилить несколькими полками корпус Крейца, заступивший его место в Люблинском воеводстве.

Генерал барон Гейсмар, не показывавшийся своим войскам часто в течении нескольких суток, обнаружил в польской войне замечательную неспособность; блистательным успехом своим в войне с турками, в 1828 году, он был исключительно обязан отличным распоряжениям своего начальника штаба, полковника Граббе.

Слова самого Суворова.

Австрийский граф Кабога, и прусский полковник Каниц, человек весьма умный.

Иосиф Романович Анреп, впоследствии генерал от кавалерии граф Анреп-Эльмпт, скончался в 1860 году. Примечание издателя.

Киприан Антонович Крейц, впоследствии граф и генерал от кавалерии, скончался в 1850 году.

Федор Васильевич Ридигер, впоследствии граф, генерал от кавалерии, главнокомандующий гвардейским и гренадерским корпусами, скончался в 1856 году.

Поляками были напечатаны две прокламации: в одной мнимая главная квартира Ермолова была назначена в Самаре, а в другой, отпечатанной весьма скоро после первой, в Одессе.

Николай Николаевич Муравьев, впоследствии бывший главнокомандующий кавказским корпусом.

При известии о приближении неприятеля, нос генерала Крейца, не лишенного ума и больших сведений, вытягивался, можно сказать, на десять поражений; он взял приступом Люблин, защищаемый сволочью и весьма слабо вооруженный; здесь отличился при взятии мельницы барон Деллингсгаузен, который, будучи флигель-адъютантом, заслужил следующий лестный отзыв государя: «il est aussi brave que menteur». После взятия Люблина Крейц назвал его в своем донесении второю Сарагоссою.

Еще до смерти своей граф Дибич жаловался на графа Толя государю, который в ответ писал ему: «дай ему под гузно и отправь его вон». Это письмо, полученное после кончины фельдмаршала, было распечатано и прочтено самим графом Толем. Великий князь Константин Павлович сказал однажды графу Дибичу: «смотри, герой забалканский, не будь пленник завислянский». Граф Алексей Федорович Орлов сказал Алексею Петровичу Ермолову: «Прибыв в армию, я в графе Дибиче не нашел уже того фельдмаршала, с которым я был в сношениях в эпоху андрианопольского мира; в Европе дураки утверждали, что я его отравил; он сам себя ромом отравлял».

Злонамеренность этого доноса, который подлостью своею превосходит все предыдущие, очевидна, ибо всем известно, что Аббас-Мирза, вероломно нарушив мир, вторгся неожиданно в наши пределы. Граф Паскевич отправил для этой цели негодяя Карганова (известного под именем Ваньки-Каина) с чиновником на границу для принятия этого вымышленного письма. Для того чтобы еще более убедить всех, что Аббас-Мирза действительно переслал какое то письмо на имя главнокомандующего, каким-то всадникам из местных жителей приказано было выехать к ним навстречу. Это было передано Ермолову генералом Василием Иловайским, а после подтверждено многими из подчиненных фельдмаршала. Лучшим опровержением того, что Ермолов не нарушал мира, написав будто бы ряд оскорбительных писем Аббас-Мирзе, служит то, что в течении десятилетнего славного управления Грузией, все письма, писанные им к Аббас-Мирзе и другим соседним пашам, были писаны его собственною рукою и ни одно из них не было предъявлено нашему правительству.

Я об нем однажды сказал: «quoique се soit un prince du sang, et par dessus cela un Adam, mais ce n’est pas le premier des hommes».

Николай Николаевич Муравьев, впоследствии бывший главнокомандующий кавказским корпусом.