Леонид Диневич - Дорога длиною в жизнь. Третья книга воспоминаний (жизнь в Израиле)

Вывесив бельё сушиться, нужно было вылить с помощью шланга воду и поставить машину сушиться. Такая стирка занимала весь день. Это были первые образцы советских стиральных машин. Такую машину нельзя было купить. Её нужно было «достать» на определённых условиях через зав. складом или знакомого продавца. А тут подаренная машина – просто шик. Может сама всё стирать. Жила соседка на втором этаже, а мы на четвёртом. Вот так, не зная машину, не проверив её содержание, доверившись соседке, наш зять Толя с большим трудом, взвалив машину на спину, принёс её на четвёртый этаж в нашу квартиру. Начали разбираться. Оказалось, что машина была заполнена водой, которую Толя притащил на четвёртый этаж. Печально. Однако, это ещё не всё. Машина течёт, не подлежит ремонту и не годна для эксплуатации. Но мы-то этого не знали! Первая стирка и первое включение – и вся квартира оказалась в воде.

Радио и газеты непрерывно толковали нам, что все работы в почёте. То, что мы и такие же репатрианты как мы подготовлены для более значимых и более эффективных дел, не обсуждалось. По радио различные журналисты рассказывали, что Стране не нужно такое количество учёных и инженеров. Стране были нужны рабы. Грубо! Да, такие были у нас ощущения. В Стране была часть населения, которая радовалась репатриантам, потому что было кому сдавать по всё более и более растущим ценам квартиры и помещения в аренду. Работал принцип рынка. Страна насыщалась дешёвой рабочей силой для выполнения уборок, строительства, охраны и т. д.

А что же делать учёным и специалистам, врачам, инженерам, учителям и т. д.!!! Страна этих людей (драгоценности, штучный товар для любой экономики) отправила на рынок труда. На рынок труда был отправлен ШТУЧНЫЙ ТОВАР. Об этом в последующих рассказах. А сейчас главное. Рынок труда для учёных и специалистов оставался прежним, рассчитанным на условия жизни до большой алии. Рынок потребления товаров и услуг вырос в десятки и сотни раз. Такой разбаланс между спросом и предложениями на рынке профессионального и научного труда должен был стать стимулом развития экономики и науки в Стране, должен был привести к созданию множества высокотехнологичных производств и новых научно-исследовательских структур. Такой рост профессиональных предложений должен был быть сохранён до того момента, пока каждому учёному и специалисту было бы найдено его место в Стране. Ничего этого не произошло.

Нет, очень большую «рыбу» (500 учёных, получивших возможность профессиональной работы на программе КАМЕА), Страна всё таки выловила. Ещё примерно 30 особо востребованных учёных были приняты на статусные должности в университетах. Может быть, ещё тысяча специалистов профессионально устроились в промышленности. Вот и всё. Это из 14 тысяч учёных с дипломами ВАКа, приехавших на новую родину. Кто виноват?

Возвращаюсь от рассуждений к тем дням первых месяцев приезда. Были дни, когда мы с женой вынуждены были по дороге из ульпана заходить в столовую для бедных, где нам давали совсем даже неплохой обед. Там были такие же как мы интеллигентные репатрианты.

Иногда мэрия Тель-Авива на небольшой садовой площадке возле рынка раздавала нам пакеты с овощами и фруктами. Там собиралась большая очередь. Это было для нас унизительно. Однако, мы тоже ходили пешком 30 минут в одну сторону за этими пакетами. А что было делать? Кушать же нужно было.

Мы на новом для нас языке, показывая прекрасно оформленные рисунки в книгах о Москве, Одессе, Киеве, Кишинёве, рассказывали соседям об этих городах, а они, безразлично слушая нас, спрашивали знаем ли мы что такое лифт!!!! Так было!!!

Вот почти на таком восприятии местных израильтян начинали складываться наши отношения почти во всех областях. Нам были рады, воспринимая нас как рабочих, солдат, уборщиков и работников по уходу. Однажды мой товарищ, в то время по ульпану, предложил мне пойти с ним в магазин мужских рубашек. Он там подрабатывал. Хозяйка магазина попросила его привести помощника для складывания рубашек. Хозяйка высокомерно посмотрела на меня, задала несколько вопросов и сказала, что я ей не подхожу. Почему я ей не понравился? Не знаю.

Моё личное ощущение того времени – это унижение, унижение и унижение. Нет, нет. Так ощущали себя не все. Было множество примеров других. Однако, я ведь пишу личные свои воспоминания и ощущения. Какие-то организации проявляли о нас заботу. К примеру, несколько раз водили нас на местные концерты и даже в театр. Однако, эти местные концерты были на таком любительском уровне, что создавали ложное впечатление о культуре Страны и народа. Нам часто пели песню АЛИЛУЯ и ещё несколько подобных и мы думали, что это и есть вершина творчества Страны.