Бруно Перини - Мой дядя Адриано

Это был день, ничем не отличавшийся от других дней: маленькому Адриано шесть лет, и он ходит в начальную школу на виале Сондрио – прячущейся под кронами деревьев улице в пятнадцати минутах ходьбы от виа Глюк. Иногда его провожала в школу мама Джудитта, иногда это поручалось Розе или Марии, двум сестрам, которые часто брали на себя материнские обязанности и присматривали за Адриано. Как гласит семейная хроника, тем утром Адриано почувствовал себя плохо, пожаловался маме и спросил, нельзя ли ему остаться дома. Как известно, мой дядя не очень любил ходить в школу, поэтому Джудитта строго взглянула на малыша и велела не выдумывать, надевать школьную форму и скорее бежать на уроки. Только упрямство Адриано и, возможно, его актерский талант, позволивший симулировать болезнь, заставили мать изменить решение. Обсудив все на семейном совете, Джудитта и Леонтино решили оставить сына дома на один день. Это было самое мудрое решение в их жизни. В то утро школа на виале Сондрио пострадала от бомбы, упавшей в районе Центрального вокзала, и, согласно свидетельствам того времени, несколько детей стали жертвами взрыва. В официальных хрониках того времени нет никаких упоминаний о бомбардировке школы на виале Сондрио, как и о многих других трагедиях войны, но ее помнят очевидцы. Первой эту историю мне рассказала мама: «Когда мы услышали, что школу на виале Сондрио разбомбили, то содрогнулись от ужаса, я схватила Адриано и крепко-крепко обняла. Он смотрел на меня своими большими глазами и не понимал, что в то утро избежал встречи со смертью».

Мать Адриано, узнав о случившемся, разрыдалась, потому что поняла – на этот раз только удача позволила ей не потерять еще одного ребенка. В те дни Джудитта обнимала Адриано так крепко, как никогда раньше не обнимала. Возможно, так она хотела загладить вину за едва не исполнившийся приговор, который вынесла сыну при рождении: «Это ребенок стариков, он непременно умрет».

Но Адриано не умер. Гул самолетов, предвестник новых бомбардировок, не шел у него из головы, испуганное лицо отца Леонтино вставало перед глазами всякий раз, когда раздавался вой сирен, и он вспоминал слова матери, которая нередко предпочитала прятаться дома, а не в бомбоубежище, вверяя свою судьбу провидению, а не системе городских укреплений. Джудитта обнимала Адриано и повторяла: «Если нам суждено умереть, пусть лучше мы умрем вместе».

Адриано часто включал военные сцены в свои фильмы. Возможно, в его памяти осталась та несостоявшаяся встреча со смертью в 1943 году.

Есть и еще один эпизод, который оставил след в памяти Адриано. Это случилось 29 апреля 1945 года, через четыре дня после освобождения Италии от фашизма. На пьяццале Лорето, в пяти минутах ходьбы от виа Глюк, там, где раньше была бензоколонка, на железных балках висели тела Муссолини и Петаччи [15] Клариче Петаччи (1912–1945) – итальянская аристократка, последняя любовница Бенито Муссолини. . Рядом с Муссолини и Петаччи еще три символа прошлого режима: слева Никола Бомбаччи [16] Никола (Николо) Бомбаччи (1879–1945) – итальянский революционер и политик. , справа – Паволини [17] Алессандро Паволини (1903–1945) – итальянский политик, журналист и эссеист, член фашистского правительства. и Стараче [18] Акилле Стараче (1889–1945) – итальянский политик-фашист. . Никто точно не знает, кто отдал приказ принести их тела на эту площадь. В тот день Комитет национального освобождения [19] Итальянская подпольная общественно-политическая организация, создана в 1943 г. в Риме по инициативе Итальянской коммунистической партии для координации деятельности всех политических сил в борьбе с фашизмом и освобождением страны. Состояла из шести партий, в 1944 г. занимался формированием правительства, действовавшего до провозглашения Республики в 1946 г. опубликовал послание с выражением сожаления, под документом подписались все члены Комитета, включая коммунистов. Однако никто не взял на себя ответственность за перевозку тел. Говорили, что это была месть: раньше на этой площади немцы приказали фашистам убить пятнадцать партизан. Согласно хроникам того времени, фашистские солдаты жестоко поглумились над телами и бросили на весь день под палящим солнцем, не позволив семьям забрать останки близких.

Около семи утра первые прохожие заметили тела Муссолини, Петаччи и других фашистов. Через несколько часов площадь запрудила толпа, молва о произошедшем в мгновение ока облетела весь Милан. То и дело слышались автоматные очереди, люди проталкивались к телам, топтали их и пинали. Какая-то женщина пять раз выстрелила в труп Муссолини, чтобы отомстить за своих пятерых погибших детей. На трупы бросали гнилые овощи, кто-то плевал на них, в руку Муссолини вложили фашистский флаг, с тела сорвали ремень и сняли правый сапог, а на тело Петаччи кто-то помочился. Новость распространилась по окрестностям и дошла до виа Глюк. Дядя однажды рассказывал, что в тот день моя мама решила пойти посмотреть, что происходит на пьяццале Лорето, и Адриано, которому тогда было семь, напросился за компанию со старшей сестрой. Когда они пришли, на пьяццале Лорето царил хаос, какой-то мужчина попросил мою мать взять ребенка на руки: «Синьора, пусть мальчик увидит, что произошло, сегодня исторический день».