Юрий Остапенко - Михаил Симонов. Жизнь и труды создателя Су-27

Михаил стал основной тягловой силой и при возделывании огорода, который выделили матери (как и всем другим рабочим и служащим) в институте. Все было бы хорошо, если бы не то обстоятельство, что участок был в районе реки Или, это на север от Алма-Аты километров сто. Это значило, что с братом они с раннего утра отправлялись на вокзал, добирались по железной дороге до ближайшего полустанка, оттуда на перекладных 30 километров до участка. А там после прополки надо было оставаться на ночь, чтобы успеть получить свою порцию воды, выделяемой мирабом (раздатчиком воды) на каждый участок в порядке очереди…

Так что, когда мы будем выяснять формулу подъемной силы, поднявшей вверх авиаконструктора Симонова, не забудем и про тот участок земли на реке Или.

Справедливости ради надо сказать, что посильную помощь семье Симонова оказывали и его бывшие коллеги, в том числе и Н.Н. Баранский. Когда они отправлялись в командировки в степь, они получали запечатанные ящики с экспедиционным запасом и один такой ящик привозили Симоновым. Это был, конечно, праздник, который длился, правда, недолго. И редко.

В двухкомнатной квартире теперь помимо Симоновых жили эвакуированная подруга матери с маленьким ребенком и дед Михаил. Постель на полу, чадящая печь, коптилка…

«Жизнь взаймы». Эту загадочную фразу произнесла осенью 1944 года мама и заплакала. Михаил ни разу не видел мать плачущей и был поражен. Он не знал, что Вере Михайловне только что сообщили ее диагноз: туберкулез…

Через много лет он прочитал книгу Э.М. Ремарка с таким названием и с таким же диагнозом…

Станционные приключения Михаила вывели его на золотую жилу, как он изволил выразиться. Под золотой жилой он имел в виду заброшенный аэродром в степи по дороге на Или и свалку военных трофеев на одном из разъездов Турксиба. Это были своего рода первые авиационные университеты будущего авиаконструктора. Собственно говоря, осоавиахимовский аэродром Байсерке (около деревни Дмитриевка) был не совсем заброшенным – просто он был не оборудован: грунтовая полоса да мачта с выцветшим полосатым конусом. Так вот, на этом аэродроме, в дальнем его конце, стоял «железный ряд» – списанные самолеты ТБ-3, ТБ-1, СБ, И-16 и другие, и Михаил с товарищами облазили все эти машины, изучая конструкцию, крутили штурвалы, залазили на плоскости и даже на кили. Поодаль, на другом берегу речки Казачки, была действующая часть аэродрома – территорию охраняли часовые, и пробраться туда было невозможно. Но с расстояния в шесть-семь метров (а именно такая ширина была у Казачки) все видно было хорошо. Там время от времени летали самолеты И-16, называемые ишаками, У-2, с легкой долей презрения именовавшиеся кукурузниками, яковлевские УТ-1 (все марки Михаил знал назубок), приезжали на эмках какие-то военные и гражданские люди, которым часовые отдавали честь. Любопытство искателей сокровищ на свалках было однажды удовлетворено по самому полному разряду: из деревянного ангара военные выкатили какую-то диковинную машину с пропеллерами, расположенными параллельно земле – на спине летательного аппарата. Потом эти пропеллеры стали раскручиваться, все быстрее и быстрее, поспевая за гулом двигателей, и машина эта вдруг поднялась в воздух, зависла над землей метрах в пяти и опустилась на маленькие колеса. Затем аппарат вновь приподнялся на ту же высоту и, чуть накренившись влево, полетел вбок, отчаянно молотя воздух двумя своими винтами. Ребята даже поднялись из-за кустов, стараясь разглядеть диковинную летательную машину, и не зря, потому что машина все больше кренилась влево и все-таки зацепила лопастями одного из винтов желтый солончак аэродрома. Тотчас все стихло, к месту аварии побежали военные наперегонки с гражданскими очкариками, а Симонов с друзьями сочли за лучшее исчезнуть, чтобы не попасть в свидетели. Несколько раз потом приезжали ребята в Бейсерке, но диковинного летательного аппарата больше не видели. Через много лет Симонов, уже работая в аппарате министерства авиационной промышленности, узнал, что в Алма-Ату было эвакуировано конструкторское бюро Ивана Петровича Братухина, которое занималось первыми советскими винтокрылыми машинами. Так что Симонову летом 1944 года довелось видеть один из полетов вертолета Братухина «Омега-1».

Реальное удовлетворение Симонов и его друзья получали от походов на свалки трофейной техники. Тут было что посмотреть и что взять. А взять требовалось многое. Дело в том, что он со своими единомышленниками начал строить планер. Да-да, не больше и не меньше!