Петр Боярский - Первый живописец Арктики. Александр Алексеевич Борисов

Но всё-таки многие рецензенты отмечали заметный пятилетний перерыв после знаковой экспедиции на Новую Землю, за время которого художник перешел на классическое отображение зимнего русского леса в стиле своего учителя Шишкина. Правда, фиксировали, что второго такого специалиста по снегу в России нет.

Стоит Пустозёрск посреди тундры, и ни кустика, ни холмика, только ветер неугомонный свистит да засыпает холодным снегом!

Церковь в Пустозёрске. 1898. Холст на картоне, масло

Настроение великолепное. Всё как-то приятно весело, всё как бы радовалось… Я говорил себе: ты мечтал постоянно о Вайгаче, о Новой Земле, вообще о полярных странах. Теперь смотри, наслаждайся, пользуйся; теперь не мечты, а живая действительность!..

Ледяная гора. Берег Новой Земли в Карском море. 1901. Холст на картоне, масло

Пришла пора Борисову подвести некоторые итоги: 65 его работ находилось в Третьяковской галерее, 7 работ – в Русском музее, а также в Архангельске и Вологде, но основная часть коллекции осталась в мастерских художника – в Красноборске и Берлине. Многое ушло в частные руки. Вопрос о приобретении оставшихся картин для Русского музея рассматривался даже в Государственной Думе, но покупка не состоялась. Кстати, против Борисова выступили некоторые его сотоварищи по классу Куинджи, которых, к слову, никто не помнит. Сам Борисов в письме редакции одной из газет писал: «Я умру, уляжется ко мне зависть. Картины мои останутся, пройдут годы, и время покажет, куда их поместить».

В начале 1914 года Александр Алексеевич приехал на лето в свою красноборскую усадьбу, не ожидая, что здесь ему придется пробыть до конца жизни. Первая мировая война, революция, Гражданская война сорвали его планы, пришлось ограничиться изображением местных видов и редким участием в отечественных выставках. Считая, что он уже сказал свое слово в искусстве, Борисов вернулся к шишкинским традициям – академическому фиксированию природы. Прогулки на лыжах по окружающим усадьбу лесам врачевали душу художника, наполняли ее тихой радостью. Учитывая сложившуюся ситуацию, он не связывал с будущим больших надежд, считал, что основное он уже сделал. Понимал, что перепевает старые мотивы, но продолжал писать для себя, для души.

И тут пришло новое увлечение: Александр Алексеевич с головой окунулся в проблему развития заполярного железнодорожного транспорта. На его средства в 1915 году были проведены изыскания по трассе Обь – Котлас – Сорока. В летнее время усадьба художника стала заполняться молодыми инженерами-путейцами, проповедовавшими идею строительства железной дороги от Мурманска до Чукотки вдоль северного побережья страны – идею красивую, но спорную. В ее защиту Борисов неоднократно выступал в газетах, по радио, на совещаниях. Позднее для обсуждения проекта Великого Северного железнодорожного пути Борисов встречался с Лениным.

После революции Александр Алексеевич поселился в Москве, а его жена оставалась в Красноборске. Местные власти приняли решение о конфискации имения художника, а находившиеся в нём 227 картин, этюдов и рисунков вывезли в Великий Устюг, где на их базе открыли краеведческий музей. В ответ на жалобу Борисова Бонч-Бруевич велел Северодвинскому губисполкому вернуть захваченное. В 1920 году Борисов вернулся домой. Предстояло начать новую жизнь. Его картины стали никому не нужны, и художник взялся за реализацию старой идеи – построить курорт вблизи своей усадьбы на базе минерального источника.

До 1925 года Александр Алексеевич ежедневно занимался строительными делами: искал материалы и оборудование, нанимал рабочих, контролировал ход работ. Этой маленькой, но трудной в ту пору работой он жил и дышал. Тем более что в 1922 году его жена и дочь уехали в Германию. Борисов же решительно отказался покинуть родину.

Между тем приближалось 60-летие художника. Его по-прежнему тянуло в малоизвестные северные края, но живопись отошла на второй план. В 1929 году Александр Алексеевич устроил свою последнюю персональную выставку из 45 картин в Московском доме писателей. На ее основе через два года был выпущен фотоальбом «Красный Север». И хотя качество издания оставляло желать лучшего, для Борисова это стало важной вехой.