Валерий Пикулев - И Дух во древе отзовётся… О самобытном художнике деревянной миниатюры – Александре Пикулеве

В нашей Промысловке был размещён стрелковый полк, переброшенный сюда с Кавказа, на базе которого в 1943 году сформировали батальон морской пехоты Тихоокеанского флота, Сучанского сектора береговой обороны.

Силами этого полка и были возведены первые два дома (двухэтажный деревянный и одноэтажный барак, покрытый извёсткой), в последнем из которых мне довелось провести своё счастливое детство. Поодаль – казарма и стадион, а на горке, что за речкой Кагатунь – здание командования и военный госпиталь, в котором с осени 1945 года служил военным врачом отец, переведённый сюда из Заполярья.

Мой отец, Александр Александрович Пикулев, – полковник медицинской службы, – прошёл всю войну от и до! Частенько, помнится, вытаскивал я большущую картонную коробку с его наградами: ордена «Красной Звезды», коих несколько, и огромное количество медалей, среди которых, как он говорил, самыми важными были с предлогом «за». – «За отвагу, за победу над Германией, над Японией, оборону советского Заполярья… – и все « за!».

Александр Александрович родился 10 мая (по новому стилю) 1915 года в деревне Пож Пермского края, в семье кузнеца Александра Петровича Пикулева, Георгиевского кавалера. По рассказам отца, мой дед был человеком крутого нрава и до самогону большой охотник. В 14 лет, крупно поскандалив с родителем, отец подался на заработки в Нижний Тагил, имея в кармане всего15 копеек, выданных на дорогу сердобольной мачехой…

Работал подсобником на заводе и, получив кое-какие сведения из области грамматики и арифметики, он в 1932 году пошёл на рабфак (рабочий факультет), закончил его с отличием и тут же направился в Ленинград поступать в институт (после рабфаков тогда в институты принимали без вступительных экзаменов; а тут ещё и с отличием!) А почему, собственно, в Ленинград? – Да потому, что его старший брат, Георгий, уже учился там в Военно-морской медицинской академии.

Итак, Ленинград… – а в мире неспокойно: полыхает война в Испании, – и, конечно же, прямо с вокзала в Военно-морскую медицинскую академию, подавать документы. И, конечно же, на факультет военной хирургии! Куда ж ещё?!

А вечером, уже в общежитии, где жил Георгий, за «рюмкой чая» состоялся примерно такой разговор:

– Так, значит, на хирургию, говоришь? Ну и дур-р-рак!

– Санька, ты хоть понимаешь, куда лезешь?! – Ответственность! Риск! Зарежешь кого-нибудь, – и под суд! Завтра же забирай документы, к чёртовой матери, и переводись на дарматологию! Кожные больные, они ж не помирают – никакой ответственности! Да и не вылечиваются никогда, – значит, всегда при хлебе!

И стал мой отец дерматологом… Военным!

А брат Георгий погиб в конце августа 1941 года, во время знаменитого перехода кораблей Балтфлота из Таллина в Кронштадт: эсминец «Яков Свердлов» – бывший знаменитый «Новик», – на котором он служил, подставил свой борт, заслоняя крейсер «Киров» от немецкой торпеды.

В июне соpок пеpвого Александр Пикулев закончил ускоренный куpс Военно-морской медицинской академии и был pасписан на Севеpный Флот (это вместо пятого куpса и защиты диплома!). И вот как-то, в самом конце июня, вели их стpоем в баню, что на улице Пушкаpской, – вели в последнюю баню пеpед отпpавкой на фpонт. С вениками вместо карабинов.

Выйдя на площадь Льва Толстого, они по команде pотного – pаз, два, левой! – все, как один, гpохнули коваными флотскими сапогами «левой» по смолянистой деpевянной бpусчатке мостовой! И все, как один, вдpуг испытали такой душевный подъём, такую силищу, когда их флотский шаг эхом отозвался в вечеpнем воздухе пустынной площади… что, какие там немцы, какие фашисты! – Вениками закидаем!

– Немногим из той pоты довелось увидеть врага в лицо! Ещё на подходе к станции назначения эшелон, с котоpым их напpавили на фpонт, подвеpгся жесточайшей бомбаpдиpовке. И только семеро из них…

Среди этих семерых были мой отец и его приятель, – вот, он-то подал документы на военно-хирургический! Правда, не провёл ни одной самостоятельной операции. Но, об этом чуть позже, а пока… – пока же начались военные будни в грозовом Заполярье.

Да! – Там был кошмар! Суровый северный климат, голые скалы, постоянные бомбёжки, обстрелы побережья с немецких рейдеров… – и мины в ледяной воде, которые надо было успеть найти и обезвредить до подхода караванов союзников – «PQ» (обратно эти караваны шли под кодовым названием «QP», гружёные нашим золотом, лесом и музейными ценностями). Довелось моему отцу, – и не раз! – барахтаться в стылой воде после таких вот, бомбёжек и обстрелов.