Леонид Дроздов - Петр Машеров - падение вверх

Кстати, один из скандальных эпизодов такой борьбы приводит в своих воспоминаниях известный генерал КГБ белорусского происхождения с нехарактерной для Беларуси именем и фамилией Эдуард Нордман. Он был уроженцем Гомельской области, много партизанил на Пинщине, затем возглавлял райком партии в Телеханах, а позже стал первым секретарем Пинского горкома партии.

Осень 1953 года. Пленум ЦК КПБ. Заседали три дня. Собралось человек четыреста. В зале дышать нечем. Народ не сказать чтобы готов был взбунтоваться, но гул безразличия и недовольства стоял. Все уже здорово устали от длинных и велеречивых разговоров ни о чем и от долгого сидения. Кто-то погрузился в собственные мысли, кто-то вполголоса рассказывал сальные анекдоты. Представители Пинщины обменивались мнениями. Отчетливо слышалось: «Сколько можно переливать из пустого в порожнее? Говорили бы о том, что болит. Давайте скажем о своем…» Кто-то, кажется секретарь Ивановского райкома Иван Коростелев, подзадорил Нордмана: «Давай, Эдуард, ты самый молодой».

Нордман быстро набросал записку в президиум: «Прошу слова». Слово ему предоставили, и Остапа, как говорится, понесло:

«Товарищ Патоличев в своем докладе убедительно говорил о необходимости воспитывать кадры в духе принципиальности и честности. Мы в районной организации стараемся от этих принципов не отступать. Но давайте посмотрим, как само Бюро ЦК КПБ выполняло на деле эти принципы…

О какой вашей принципиальности можно говорить, когда вы порой необдуманно выдвигали руководящие кадры, представляли к орденам, высоким званиям? Хотите примеры? Пожалуйста. Алексей Клещев в июле 1941 года был оставлен в тылу врага членом Пинского подпольного обкома КПБ (б). Но в сентябре он покинул своих товарищей, ушел в родную деревню, отсиделся там, отрастил бороду, затем перешел линию фронта и оказался в комфортабельной „землянке“ гостиницы „Москва“. Просидел в столице до сентября 1942 года. Потом самолетом его забросили в Пинскую область уже секретарем подпольного обкома партии. Через несколько месяцев ему присвоили звание генерал-майора, а затем и Героя Советского Союза. За что? Немца живого в глаза не видел. Уже через год — в октябре 1943 — снова был в советском тылу. А после освобождения Пинска его назначили первым секретарем обкома. Позже стал первым секретарем Полоцкого обкома. „Советская Белоруссия“ разделала его как бездарного руководителя. И что же? Через пару месяцев, в 1948 году, читаем Указ Президиума Верховного Совета БССР о назначении А. Е. Клещева Председателем Совета Министров республики. И только в июле 1953 года его освободили, направили на „райские курсы“ в Москву, в резерв. Где же ваша принципиальность, товарищи члены Бюро ЦК? А как вы подходили к награждениям?» [288] Нордман Э. Б. Штрихи к портретам. Генерал КГБ рассказывает. Минск: БЕЛТА, 2004. С. 57.

В зале воцарилось гробовое молчание. Такого никто не ожидал. А Нордман продолжил, озвучив еще один факт из категории жареных:

«Главный снабженец БШПД — нарком торговли — ухитрился получить не только орден Ленина, но и орден Красного Знамени, опять-таки не выходя из комфортабельной „землянки“ гостиницы „Москва“…»

Нордман в открытую обвинял руководство БССР в раздаривании боевых орденов не по заслугам. Возможно, для некоторых участников пленума это и стало откровением. Но большинству правила игры были прекрасно известны. Другое дело, вслух о них не говорили. Поэтому К. Т. Мазуров заметил тогда второму секретарю Пинского обкома партии В. И. Лузгину: «Не умрет Нордман своей смертью». Но в своем предсказании в этот раз Мазуров ошибся. Эдуард Болеславович умер только в 2006-м на восемьдесят пятом году жизни.

Справедливости ради следует сказать, что Нордман в своих воспоминаниях умолчал об истинной причине такого выпада. Об этом он написал в другой книге, вышедшей тремя годами позже. А дело было так.

В 1951 году Э. Нордмана рекомендовали первым секретарем Телеханского райкома партии Полесской области [289] Нордман Э. Б. Не стреляйте в партизан. Минск: Беларусь, 2007. С. 191, 192. . Это была глубинка — беднейшие села, тоска, бездорожье, песок да болота. Сами полешуки о себе говорили: «Такой бедный, аж пуп синий». Урожайность низкая — семь-восемь центнеров зерна с гектара. Основные посевные культуры — рожь, овес, картофель. Две трети территории — лес. В колхозных кассах не было денег даже на покупку сбруи. За трудодень (то есть за восемь часов работы) колхозникам выдавали всего по две копейки. Но даже такую нищету отдавать Нордману не хотели. Везде нужны были свои люди. И председатель Совета Министров БССР А. Е. Клещев резко возразил против этого назначения: «Что мы делаем? Кого мы утверждаем? Зеленого мальчишку! Завалит район, а он итак входит в десятку самых лежачих в республике».