Леонид Дроздов - Петр Машеров - падение вверх

«Пришел Петр с торжественного вечера, посвященного Дню Победы, который проходил в обкоме партии и говорит: „Во дворе обкома партии, возле клумбы, лежал такой умный парень! Он, даже опьянев, рассуждал о марксизме-ленинизме“. Оно и понятно, стол был накрыт слабовато (с продуктами было еще плохо), а за победу выпили все: и кто мог выпить, и кто не мог. Это же была огромная радость для всех, кто шел к этому дню — долго, трудно, упорно» [523] Пронько О. М. Указ. соч. С. 162. .

И это неудивительно, победа способна вскружить голову даже умным парням и снять ограничения на алкоголь даже у борцов с зеленым змием.

В своих мемуарах заведующий отделом культуры ЦК КПБ Алесь Петрашкевич вспоминает еще один забавный случай. В этом эпизоде двумя главными действующими лицами выступали Петр Машеров и медсестра его отряда. Вероятнее всего, действие происходило где-то в 1977–1978 годах, когда Машеров активно поддержал идею снять фильм по книге Алеся Адамовича. Он даже согласился выступить историческим консультантом фильма, который впоследствии получил название «Иди и смотри». Машеров вместе с Элемом Климовым на вертолете вылетел в район дислокации бригады имени К. К. Рокоссовского, в места, где он партизанил в молодости. Вертолет приземлился на Россонщине. Встречали гостей и местное население, и руководство. Первой к Машерову подбежала моложавая женщина и буквально повисла у него на шее. Ростом она было по плечо высокому Машерову, поэтому тот слегка наклонился, а она торопливо начала целовать его в щеки, лоб, а потом прижалась головой к груди, притихла, только плечи ее время от времени вздрагивали. Женщина плакала, смеялась и говорила очень взволнованно: «Петенька, родненький, как же давно ты у нас не был!» «Поэтому, как видишь, прилетел на крыльях», — сдержанно ответил он. «А надолго ли? Может, заночевал бы?! Я очень добротной самогоночки нагнала», — женщина поперхнулась на этих словах, когда услышала дружный смех местных чиновников, наблюдавших эту сцену. «К сожалению, я ненадолго, — грустно ответил высокий (и в буквальном, и в переносном смысле) гость. — До захода солнца вертолет должен подняться в воздух. Такова инструкция у летчика». «Ну, разве что инструкция», — сразу как-то поникла головой женщина. «Ты не горюй, я в следующий раз на самогоночку загляну», — пошутил Петр Миронович, а москвичам пояснил, что та самая женщина, которая повисла у него на шее, это Мария — медсестра из его отряда [524] Петрашкевіч А. Назв. тв. С. 330. .

Эта сцена весьма показательна, потому как ломает стереотипы, рушит канонический образ Петра Машерова. Этим, собственно, она и ценна. Тут налицо истинные отношения, которые имели место в партизанском отряде. Насколько уместно было немолодой уже женщине открыто демонстрировать свои чувства, бросаться на шею бывшему командиру на людях, целовать его публично и даже пригласить на ночь, заманивая добротным самогоном? Значит, она допускала подобное, значит, было что-то, что позволяло ей вот так себя вести с первым лицом республики. Возможно, ей больше не чем было привлечь своего боевого друга, кроме как самогоном и личными воспоминаниями. Несомненно, в этой ситуации ей трудно было сдержать свои чувства. Но в то же время она понимала, что если не успеет выговориться сейчас же, в первую минуту встречи, то такой возможности больше не представится. Чиновники и дела отнимут у нее этого человека. По всей видимости, горячо ею любимого. Все говорит о том, что она сильно ждала встречи с Машеровым. Это ожидание было нестерпимым, оно вырвалось наружу, как только она увидела его. С ее стороны это был самый настоящий крик души. Исключительно уважительным отношением медсестры к своему бывшему командиру объяснить такое поведение невозможно. Однозначно можно сделать вывод, что между ними было нечто большее, нежели отношения начальника и подчиненной.

Изначально в отряде Машерова было две Марии — Михайловская и Шаркова, обе медсестры. Михайловскую выдал предатель, и немцы ее расстреляли. Так что в этом эпизоде речь, скорее всего, идет о встрече с Марией Шарковой. И, думаю, не зря одним из главных аргументов этой женщины был добротный самогон собственного приготовления. Видимо, Машеров все же ценил этот напиток. Иначе зачем было о нем вообще упоминать?

Вот и личный врач Николай Манак, вопреки своим прежним утверждениям про День Победы как единственное «алкогольное» исключение Машерова, описывает, как ему пришлось вынудить Машерова принять сто граммов водки во время перелета из Москвы во Вьетнам. Обосновал он свое требование следующим. Тропическая жара, высокая влажность создают условия для быстрого размножения микробов, способных вызывать желудочно-кишечные расстройства. А прием спиртного увеличивает выработку желудочного сока и его кислотность, благодаря чему попадающие с пищей микробы в такой среде погибают. Такую разъяснительную беседу провел с Н. Манаком главный санитарный врач СССР Петр Бургасов, сославшись на американский опыт — регулярное употребление виски перед приемом пищи. Еще в самолете Манак проинструктировал на сей счет всех членов делегации. Многие из них только обрадовались таким рекомендациям и сетовали, что рекомендуемая норма — сто граммов водки — занижена. Машерова же пришлось уговаривать, но в конце концов он прислушался к совету лечащего врача [525] Манак Н. А. Указ. соч. С. 295. . Конечно, несколько смущает, что принимать алкоголь в профилактических целях члены советской делегации во главе с Машеровым начали задолго до прибытия во Вьетнам.