Иван Никитчук - Украинский Чапаев. Жизнь и смерть легендарного комдива Николая Щорса

Шел тот на год старше, но это не мешало им водить одну компанию. Из Чернигова Никита. Помнил, по окончании его направляли в военный госпиталь, за крепостной вал. Укорял сам себя: до сей поры не проскочил на Гору. Четыре года! Приказав помощнику вызвать того из приемной, с напряжением глядел на дверь.

Ввалилось человек пять. Ба! Еще один — Петруня Андрей. С этим и вовсе был близок. Сдерживаясь, чтобы не кинуться на шею, крепко жал однокашникам руки, выискивая взглядом в возмужалых лицах сохранившиеся мальчишеские приметы. Находил, восстанавливал в памяти. У Андрея шрамик над бровью давний, глубокая морщина, похоже, как ножевой порез, разделила на равные доли выпуклый лоб. Не было ее…

— Бороду к усам вырастил, — оголял в улыбке обкуренные зубы Петруня. — И не угадать. А был чистеньким, румяным хлопчиком…

— Возмужал, — нашелся Никита Буряк.

Однокашники щадили. Выводя их из неловкого положения, Николай перевел разговор на давнее. Школа, как и госпиталь, существует, но едва тянет ноги. Тот же и начальник, генерал Калашников. Постарел, правда, до ветхости. На месте многие воспитатели, врачи. Перебрали всех по кличкам. Николай, не выбиваясь из веселой беседы, мельком окидывал бумагу, подсунутую Петруней. Нужда, нужда. Нет дров, нет госпитального белья, нет медикаментов, нет продовольствия… В палатах до сотни больных.

— Петлюровцы? — спросил он.

Напряженное молчание разрушил самый пожилой из просителей, с голым теменем, бритый кругом старикан, с густыми темными клочками бровей. Представили как врача. Не помнил его, ни в школе не видал, ни в госпитале на практических занятиях. Обдавая горячим дыханием стекла пенсне, шевеля бровями, напомнил с укором:

— Гражданин комендант, долг врача… выше всякой политики.

— Лаврентий Капитоныч! — ухватил его за рукав Петруня. Виновато моргая припухлыми веками, сглаживал. — Этих всего — до сотни. С красными. А из тех, и двух десятков не оставалось. Кого надо, Петлюра эвакуировал.

— Напрасно встревожились, — успокоил Николай. — Долгу врача нас вместе обучали… Правда, не помню, чтобы долг отрывали от политики.

Получив охранное свидетельство, ходоки покинули кабинет.

Поздно вечером в комендатуру нагрянул с какими-то гражданскими Шафранский. Высокий, смуглолицый, с роскошной черной шевелюрой, он с первой встречи лег на душу Николаю. Еще в Стародубе того назначили политическим комиссаром в Таращанский полк. Видя, что у Барабаша не клеится, все чаще поглядывал на Шафранского — общительный, жизнерадостный, таким людям легче пробиваться к красноармейским сердцам. С Барабашом расстался без сожаления.

— Кого привел! — ослепляя с порога улыбкой, заговорил громко Шафранский. — Сотрудников Украинского телеграфного агентства. УТА называется. Не могут тебя прихватить. Все подступы на Крещатике перекрыли к комендатуре, «форд» твой ловят.

— По Крещатику пешком я хожу.

— Не хмурься, Николай Александрович, нужен им комбриг, не комендант. А признаться, и сам я рад глянуть, в штабе не появляешься. Засосало…

Выйдя из-за стола, Щорс усадил сотрудников УТА к кафельному камину, недавно прогоревшему.

— Товарищ Щорс, — с лету навалился рыжебородый толстяк в волчьей дохе, пристраивая на коленях пухлый, затасканный блокнот, — нарисуйте, пожалуйста, в общих чертах картину наступления советских войск на Украину вообще и на Киев в частности.

— Исчерпывающий ответ вам могут дать только в штабе фронта.

Шафранский, оглаживая ладонями теплый кафель, кивал: давай, мол, иначе от этого народа не отбояришься. Пришлось рисовать «общую картину». Еще с лета 18-го в районе Курска началось формирование группы войск Курского направления. А с ноября повелось наступление по всему Украинскому фронту.

— Из кого комплектуются советские войска? — спросила единственная среди журналистов женщина, молодая, с нервным худым лицом.

Николай понимал тайный смысл вопроса: одолевают черные слухи не только мещан.

— Преимущественно из селян. Рабочих мало. По пути наступления к регулярным частям присоединялись партизанские отряды, организованные подпольными ревкомами. Отряды эти сливались с армией.

— Как осуществлялось наступление? — рыжебородый в дохе будто сушняку подбросил в костерок.

— Наступление на Украину велось по двум направлениям: Киев и Харьков. На путях к Киеву мы не встречали особого упорного сопротивления. Более или менее крупные боевые столкновения происходили в Городне, Седневе, Чернигове, Бахмаче, Нежине, Краснове, Дымерке, Богдановне и Семиполках.