Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

Одна-единственная композиция Курта была дополнена вокалом, и она является одним из высших его достижений по всем канонам. Позже он назвал ее You Know You’re Right. Однако единственный раз, когда ее играли вживую в Чикаго 23 октября 1993 года, он назвал ее On the Mountain. В музыкальном плане она демонстрировала ту же самую мягкую/жесткую динамику Heart-Shaped Box, с тихими куплетами и громкими воплями Курта на припевах. «Вместе мы быстро сделали ее совершенством, – вспоминал Новоселич. – У Курта был рифф, он его представил, а затем мы все записали. Мы нирванизировали это».

В плане лирики куплеты были тщательно обработаны, с навязчивым, мучительным припевом «Ты знаешь, что ты прав». Первый куплет представлял собой список заявлений, начинающихся словами: «Я никогда не побеспокою тебя, / я никогда не буду обещать, / если я повторю это слово снова, / я сразу отсюда уйду». Было одно двустишие, которое мог придумать только Курт Кобейн: «Я ухожу в запой / Всегда знал, что до этого дойдет». Второй стих переходит к утверждениям о женщине: «Она просто хочет любить себя» – и завершается двумя строчками, которые должны быть саркастическими: «Дела никогда не шли так хорошо / И мне никогда не было так хорошо». Жалобный вопль в припеве не мог быть яснее. «Боль!» – кричал он, растягивая слово почти на десять секунд, произнося его в четыре слога и передавая ощущение неизбежной муки. Ближе к концу сессии Курт поискал глазами черного кота, но тот исчез. Когда они закончили, был ранний вечер, и группа собралась на ужин. Курт, казалось, был в приподнятом настроении и сказал Роберту Лангу, что хотел бы забронировать побольше времени, когда они вернутся из Европы.

На следующий день Курт позвонил отцу. Они проговорили больше часа, и это был самый долгий разговор между двоими Кобейнами за последние десять лет. Они обсудили Айрис, которую врачи отправили обратно в Монтесано, и их семьи. Дон сказал, что хочет увидеть Фрэнсис, и Курт с гордостью перечислил все, что она научилась говорить и делать в последнее время. Что касается их собственных напряженных отношений, то они избегали воспоминаний о своих разочарованиях друг в друге, но Дон смог произнести слова, которых много раз избегал. «Я люблю тебя, Курт», – сказал он сыну. «Я тоже тебя люблю, пап», – ответил Курт. В конце разговора Курт пригласил отца посмотреть его новый дом, когда он вернется из тура. Когда Дон повесил трубку, это был один из немногих случаев, когда Дженни Кобейн видела своего обычно стоического мужа плачущим.

Через два дня Курт улетел во Францию. Первый концерт Nirvana в этом туре был эстрадным. Курт придумал решение, которое позволило ему сохранить лицо: они купили черные костюмы в тонкую полоску. Он называл их «экипировкой». Когда шоу началось, они сыграли простые версии трех песен, но, будучи одетыми в эти наряды, Nirvana произвели тот же эффект, что и комедийный скетч. В Париже группа провела фотосессию с фотографом Юрием Ленкеттом; на одной из фотографий Курт в шутку приставил пистолет к своей голове. Еще в самом начале тура близкие заметили, как изменился Курт. «В тот момент он был никаким, – вспоминает Шелли Новоселич. – Это было печально. Он был так измотан». Курт ехал в другом гастрольном автобусе, отдельно от Новоселича и Грола, но Шелли думала, что их отношения стали лучше: «Было некое напряжение, как в предыдущем туре, но, возможно, все это просто стало нормой».

Следующие шоу прошли в Португалии и Мадриде. В Испании – всего три концерта из 38 запланированных – Курт уже поговаривал об их отмене. Он в ярости позвонил Кортни. «Курт ненавидел всех и вся, – сказала Лав Дэвиду Фрикке. – Ненавидел, ненавидел, ненавидел… Он был в Мадриде и проходил по залу. Дети курили наркотик с фольги и говорили: «Курт! Наркотик!» и показывали ему большой палец. Он звонил мне, рыдая… Он не хотел быть иконой наркоманов».

Курт также не хотел расставаться с Кортни, но их постоянные ссоры по телефону – по большей части из-за употребления наркотиков – плюс разлука, вызванная гастролями, заставляли его бояться такого исхода. Курт хотел, чтобы она поехала в тур вместе с ним, но Кортни заканчивала работу над своим альбомом. Курт подошел к Джеффу Мейсону и спросил, что произойдет, если он отменит тур. Мейсон сообщил ему, что из-за прошлых отмен они будут нести ответственность за ущерб от любых пропущенных концертов, если только не по причине болезни. Курт зациклился на этом вопросе и на следующий день в гастрольном автобусе постоянно шутил, что поскольку страховка покрывает только болезнь, то, если он умрет, им все равно придется играть.