Чарльз Р Кросс - Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде [litres]

В последние месяцы 1992 года Курт завершил работу над многими песнями для своего следующего альбома, который он все еще называл I Hate Myself and I Want to Die, и большинство из них были о его семье, старой и новой. Встреча с отцом преследовала Курта, и Дон стал центральным персонажем в этом последнем песенном цикле. В Serve the Servants Курт создал свою самую автобиографичную лирику, начиная с прямого упоминания о мании вокруг Nevermind : «Подростковая тоска хорошо окупилась / теперь я скучный и старый». Были издевки над его критиками («самозваные судьи судят») и над тем, как пресса относилась к Кортни («если она всплывает, она – не ведьма»). Но большая часть песни была о Доне, с печально известной строкой: «Я очень старался иметь отца / но вместо этого у меня был папа». В припеве Курт преуменьшил самое значительное событие в своей жизни: «Тот легендарный развод – такая скука». Когда он исполнял песню, то пел эту фразу так, как будто она была ненужной, но в самом первом варианте он написал эту строку в два раза больше и трижды подчеркнул ее.

Хотя никаких объяснений и не требовалось, Курт набросал обширные примечания к песне. «Я думаю, что эта песня для моего отца, – писал он, – который не способен общаться на том уровне любви, которого я всегда ожидал. Я решил по-своему дать отцу понять, что не испытываю к нему ненависти. Мне просто нечего ему сказать, и мне не нужны отношения отца и сына с человеком, с которым я не хочу провести скучное Рождество. Другими словами: я люблю тебя; я не испытываю ненависти к тебе; я не хочу говорить с тобой». Написав это, Курт передумал и вычеркнул большую часть.

Курт написал Дону очередное неотправленное письмо следующей весной, размышляя о том, как Фрэнсис изменила его:

Семь месяцев назад я решил поставить себя в положение, которое требует самой высокой формы ответственности, на которую только способен пойти человек. Ответственность, которую не следует навязывать. Каждый раз, когда я смотрю телевизионное шоу, где показывают умирающих детей или истории родителей, недавно потерявших своего ребенка, я не могу сдержать слез. Мысль о потере ребенка преследует меня каждый день. Я даже немного нервничаю, когда сажаю ее в машину, опасаясь попасть в аварию. Я клянусь, что, если я когда-нибудь окажусь в подобной ситуации [как та], которая была у тебя (т. е. развод), я буду бороться до смерти, чтобы сохранить право обеспечивать своего ребенка. Я сделаю все возможное, чтобы напомнить ей, что люблю ее больше, чем себя. Не потому, что это мой отцовский долг, а потому, что я хочу этого, потому что люблю ее. И если в итоге мы с Кортни возненавидим друг друга, мы оба будем достаточно взрослыми и ответственными, чтобы быть любезными друг с другом, когда наш ребенок будет рядом. Я знаю, ты уже много лет считаешь, что моя мать каким-то образом промыла нам с Ким мозги, чтобы мы возненавидели тебя. Не могу передать, насколько это не соответствует действительности, и я думаю, что это очень праздный и неубедительный предлог, чтобы больше не пытаться выполнять свои отцовские обязанности. Я не могу припомнить, чтобы моя мать когда-либо говорила о тебе дерьмово, разве что в последние два года средней школы. Время, когда я пришел к своему собственному осознанию без помощи матери. Однако она заметила мое презрение к тебе и твоей семье и одобряла мои чувства, пользуясь случаем, чтобы дать выход своему разочарованию из-за тебя. Каждый раз, когда она говорила о тебе всякие гадости, я давал ей понять, что не одобряю этого и считаю, что в этом нет необходимости. Я никогда не принимал ничью сторону – ни твою, ни ее, потому что, пока я рос, я одинаково презирал вас обоих.

Еще более красноречивым был коллаж, который Курт создал в своем дневнике, где он взял фотографию Дона из ежегодника и вставил ее рядом с фотографией своего A&R-агента, Гэри Герша. Над Доном он написал: «Старый Папа» с подписью «Заставил меня заложить свою первую гитару. Настоял на том, чтобы я занялся спортом». Над Гершем он написал «Новый Папа», без всякого описания. Под этим коллажем Курт наклеил несколько картинок из старых медицинских учебников с деформированными телами и озаглавил их так: «Множество настроений Курдта Кобейна». Под настроение «малыш» он использовал образ умственно отсталого мужчины; под «слабаком» он наклеил обмочившегося человека; под тощим человеком он написал «задира», чтобы описать свое настроение; а единственному нормальному человеку он изменил рубашку, написав на ней «Bratmobile» [181] Brat – плохо воспитанный ребенок. , и нарисовал шприц под настроение «нахальный».