Юрий Власов - Красные валеты. Как воспитывали чемпионов

Бой продолжался. О’Коннор и Меллоуз надеялись, что в Дублине вспыхнет восстание в поддержку республики — надежды не оправдались. Обыватели берегли свои животы. Что им родина и многовековая борьба? В решающий миг они заперлись в своих домах и квартирах.

Положение мужественного гарнизона сделалось безнадёжным.

К вечеру 30 июня республиканцы выбросили белый флаг и вышли из пылающего здания, вынося раненых и убитых. В плен сдались около 100 человек, в том числе О’Коннор и Меллоуз.

Какая же ошибка сдаваться врагу! Он не только убьёт, он сначала натешится и надругается…

Солдатня ворвалась в дом бывшего президента республики, но Де Валера был на О’Коннел-стрит, где всё ещё продолжали отбиваться республиканские отряды. Де Валера по-прежнему считал, и совершенно справедливо, что только англичане виноваты в этой гражданской бойне (а среди англичан — министр по делам колоний Черчилль).

Орудия фристейтеров теперь обстреливали О’Коннел-стрит. Повсюду разгорались пожары. Республиканцы сдавали одну позицию за другой. На 4-й день, 2 июля, Де Валера и несколько других офицеров вырвались с главными силами из города. Их отход прикрывал благороднейший Катал Бругга, который с 17 волонтёрами остался в гостинице «Хаммар Хоутел». Эта позиция являлась последним оплотом республиканцев.

Фристейтеры много часов обстреливали горящую и окутанную дымом гостиницу из орудий и тяжёлых пулемётов. Они, как когда-то «Чернопегие», били разрывными пулями «дум-дум», запрещёнными международной конвенцией. Однако Бругга не сдавался. Ряд атак фристейтеров захлебнулся с большими для них потерями. В бою пало несколько высших чинов проанглийской Гражданской гвардии Дублина.

5 июля, на 7-й день борьбы, гостиница была плотно окружена, и фристейтеры, подобравшись к её окнам, стали кидать банки с бензином. Охваченное огнём, здание вот-вот должно было рухнуть.

Бругга приказал сложить оружие.

Оглушённые и обожжённые волонтеры стали выбираться на улицу. Здесь их плотным кольцом охватили враги. Они искали Бруггу, но он был не из тех, кто поднимает руки.

Жизнь вне республики, вне главного смысла, не имела для него ценности.

Внезапно в чёрном проёме двери все увидели его невысокую фигуру в перепачканном копотью и кровью зелёном мундире генерала республиканской армии. В руках Бругга сжимал 2 револьвера.

«Сдавайтесь! Сдавайтесь!» — услышал он вопли.

«Нет! Нет! Никогда!» И стреляя из обоих револьверов, Бругга бросился вперёд и тут же рухнул под пулемётной очередью.

«Из всех наших политических вождей, — вспоминает один из старых республиканцев, — Бругга был самым бескомпромиссным, его девиз — всё или ничего. Республика была его единственной любовью, единственной целью его жизни» [72].

Десятки убитых и сотни раненых на улицах, лучшие здания в развалинах — такого кровопролития древняя столица Ирландии не знавала со времён «Красной пасхи».

«Между друзьями и врагами теперь был проведён прочный водораздел, и борцы почувствовали смертельную ненависть друг к другу» [73] , — с удовлетворением писал о событиях в Ирландии У. Черчилль. По его мнению, в результате гражданской войны между настоящим новых ирландских лидеров и их революционным прошлым должна была лечь непреодолимая пропасть. И этот расчёт потомственного колонизатора оказался верным. События 1922 года оставили на теле Ирландии такую глубокую рану, которая не зарубцевалась до наших дней.

К осени 1922 года в Ирландии сложилась исключительно сложная обстановка Экономическая жизнь была почти полностью парализована. Промышленные предприятия бездействовали. Города пустели. Толпы безработных устремились в деревню, чтобы хоть как-то прокормиться. Железные дороги были разрушены, и поезда с продовольствием опаздывали или совсем не приходили. Над страной нависла угроза голода, грозившая принять размах национальной катастрофы.

Деятели Временного правительства прибегли к беспощадному террору. Ещё в 1-й месяц войны в тюрьмы и концлагеря было брошено около тысячи солдат и офицеров республики. Под тюрьму приспособили даже старое судно в Дублинском порту, которое горожане окрестили «плавучим гробом». Республиканцев пытали, морили голодом, убивали без суда и следствия. Фристейтеры старались уничтожить главным образом руководящие кадры Ирландской республиканской армии.

В конце июля ими был захвачен и убит «при попытке к бегству» видный республиканский деятель, друг Де Валера Гарри Болланд.