Тиффани Дженкинс - Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Я быстро занюхала порошок и слизала остатки с руководства по техобслуживанию автомобиля, на котором раздавила таблетку. Включив фары и нажав на газ, я поняла, что машина не движется. Я снова и снова давила на педаль… ничего!

Паника взметнулась во мне, когда я проверила все лампочки и переключатели, выясняя, что случилось, и тут до меня вдруг дошло. Я так и не забрала у Лазаруса свои десять долларов. О боже мой! Элиот сидит дома и ждет моего возвращения из магазина, расположенного в пяти минутах езды от нашего дома, а у меня кончился бензин посреди ночи в гетто на другом конце города! И как я, черт возьми, буду это объяснять?!

Я помедлила, пытаясь понять, о чем думает доктор Питерс. Сегодня вечером ей лететь в Японию, и не хотелось грузить ее своими бессвязными мыслями. Было такое ощущение, будто я говорю непрерывно уже несколько часов, тогда как на самом деле счет шел только на минуты.

Доктор Питерс смотрела на меня так, будто была вместе со мной в машине, когда та не пожелала заводиться. Ее лицо было испуганным, словно она была так же взвинчена, как я в тот момент. Я на сей раз даже не спросила, хочет ли она, чтобы я остановилась; решила, что она сама даст мне знать, когда понадобится.

Я в ярости пнула педаль газа, когда в десятый раз подряд телефон Кайлы переключился на голосовую почту. Колотя в расстройстве кулаками по рулю, выключила зажигание и заплакала. Вот и что мне теперь прикажете делать? Не хотелось звонить Лазарусу; скорее всего он предложил бы остаться, и понятно, чем бы это закончилось.

Я не могла позвонить Элиоту, потому что мне полагалось быть в «Уолмарте» в пяти минутах от дома…

Думай, Тиффани, думай .

Я начала снова листать свой внутренний справочник. Удивительно, насколько быстро способно работать человеческое сознание в режиме «махинации и манипуляции»! Каждая кандидатура, которая всплывала у меня в голове, немедленно отклонялась по разным причинам, и с каждым проходящим мгновением мне становилось все труднее не попасться с поличным в этой затруднительной ситуации.

И тут меня озарило – Мич!

Мы с Мичем когда-то были близкими друзьями… ну, того типа близкими друзьями, которые часто спят вместе. В общем, я проводила с ним почти все свое время, и, если честно, одной из главных причин являлось то, что он был наркодельцом – и невероятно богатым.

Мич с рождения был «богатеньким Буратино» и всегда имел всё, чего душа пожелает. Когда он стал крупнейшим поставщиком наркоты в нашем городе, у этого парня денег стало столько, что он не знал, куда их девать. Он покупал дома своим друзьям. Мы с ним ходили в кино, и он скупал билеты на весь ряд перед нашим, просто чтобы не приходилось смотреть на экран через чужие головы. С ним было весело, но он был сумасшедшим.

Я не разговаривала с ним с тех пор как… дерьмо! С тех пор как обокрала и сбежала из его дома с десятью «колесами». Проклятье, Тиффани, почему ты не можешь быть просто нормальным человеком? – думала я, все равно набирая его номер, из абсолютного отчаяния. Может быть, он уже забыл…

Сердце бешено колотилось, пока я ждала его ответа.

– Так-так-так! Я думал, ты заблокировала мой номер. И удивлен, что ты нашла его – после стольких-то лет!

– Привет, Мич, как дела, старина? – спросила я робко.

– О, да так, помаленьку. Просто, э-э, знаешь ли, я вот тут думаю, где, блин, мои таблеточки, которые ты украла у меня три года назад? Я бы давно тебя спросил, но… ты заблокировала мой номер, и ты заблокировала меня в Фейсбуке, а потом… ну, ты знаешь, переехала в другой город. Так что, если не считать этого, всё норм, – ответил он, как нельзя ясно выразив свою мысль.

– Послушай, Мич, я понимаю… Я ужасно виновата, не следовало так поступать с тобой, и я из-за этого чувствую себя настоящей засранкой. У меня есть деньги, смогу отдать тебе.

Лгунья! Я лгунья; вот какого дьявола, спрашивается, я сейчас ему это сказала? У меня же нет гребаных двухсот пятидесяти долларов! Да что ж со мной не так?!

Мич ненадолго умолк, и я поняла, что он раздумывает.

– Тифф, дело не в деньгах, – наконец заговорил он. – Ты меня обидела. Ты была мне как сестра, а потом просто взяла и исчезла.

Я изо всех сил постаралась не оскорбиться на то, что он назвал меня сестрой, учитывая, что мы с ним занимались вещами, которыми нормальные братья с сестрами не занимаются.

Мне нужно было снова обаять его, и я надеялась, что он достаточно соскучился по мне, чтобы закрыть глаза на это небольшое прошлое прегрешение.