Олег Соколов - Исповедь о жизни, любви, предательстве и смерти

Торжество 15 августа вместе с поездкой в Коллиур поглотило столько денег, что отметить свадьбу 3 октября так, как того желала Настя, было невозможно.

Необходимо добавить также, что кроме расходов «роскоши» — праздника и путешествия, у меня было много других трат. Я регулярно выплачивал моей бывшей жене значительные суммы на содержание детей и не прекратил этого финансирования даже когда Анна повторно вышла замуж.

Наконец, так как я мог нормально встречаться с моими детьми только вне дома, я должен был постоянно их водить в какие-то интересные места — на детские спектакли, в кино, в детские развлекательные комплексы, наконец, в промежутках между этими посещениями заходить с ними в дневные рестораны, в кондитерские, в интересные кафе… и конечно я дарил девочкам цветы. Мне так было приятно порадовать моих маленьких доченек каким-нибудь красивым цветочком также, как и каким-то особым десертом с мороженым.

Дарить все это мне доставляло удовольствие, но это тоже были расходы и немалые, единственная маленькая тайна, которая у меня была от Насти. Мы решили перенести наше бракосочетание на весну, на конец апреля 2020 года. Я был уверен, что за зиму сумею заработать достаточно денег, и мы сможем достойно отметить это событие.

Когда мы пришли во Дворец бракосочетаний, чтобы попросить о переносе даты нашей свадьбы, нам ответили, что дату перенести нельзя, но можно просто аннулировать заявление, а потом, начиная с 12 ноября, подать заявление на весну следующего (2020) года.

Так мы и решили сделать, решив, что пойдем во Дворец бракосочетаний утром 12 ноября, чтобы выбрать самый удобный день и время для нашей свадьбы.

Словом, несмотря, как я уже говорил, на какой-то внутренний надлом, который я ощущал в Насте, внешне наши отношения были, казалось бы, хорошими, и я надеялся, что все поправится, и что совсем скоро мы будем мужем и женой.

Увы, при этом вопрос с моими детьми, начиная с осени 2018 года, обострился до предела. И в 2019 году превратился просто в постоянный кошмар.

Однажды в октябре, когда в очередной раз я гулял с детьми и шел с ними в кино, Настя позвонила мне и стала оскорблять меня и детей. Я повесил трубку, она звонила мне еще раз 10–15, но так как я не отвечал, она стала присылать мне смс с чудовищными, ужасающими оскорблениями: «Ненавижу тебя и твоих тварей, ненавижу… ненавижу твоих уродок…» И так далее, таким образом, что отвратительно даже повторять эти ужасные, мерзкие слова.

Причем отличительной чертой этой и других ссор этого периода было то, что Настя стала в моменты острых конфликтов широко использовать «ненормативную лексику». Эта изысканная, образованная девушка вдруг с осени 2018 г. стала в порывах злобы материться как уголовник. Нет необходимости пояснять при этом, что она в такие моменты не обращалась более на «Вы», не только не говорила больше «Сир», но называла даже не по имени, а только по фамилии «Соколов». Все это казалось мне тогда необъяснимым, но в эпилоге этого трагического романа читатель найдет объяснение этому, на первый взгляд, странному факту.

Казалось бы, после всех этих диких фраз, которых было гораздо больше чем те, что я написал здесь, нужно было просто выставить ее прочь из дома. Но едва я решительно собирался это сделать, в очередной раз, как она снова обнимала меня, плакала. Я уже не в резкой, но в самой доброжелательной форме говорил примерно так: «Милая, я очень тебя люблю, но не могу выкинуть из моей жизни моих маленьких детей! Они ни в чем не виноваты! Если ты не можешь переносить сам факт их существования — уходи! Я не буду тебе препятствовать, никак не буду мешать, а только помогу. Я сниму тебе на первое время квартиру, помогу деньгами. ну а дальше живи, как знаешь, как хочешь, с кем хочешь… Но, если ты любишь меня, тебе нужно признать, что у меня есть дети, и ты должна примириться с этим, научиться как-то принимать их».

На подобные речи она обычно ничего конкретного не отвечала, чаще просила простить ее, говорила, что погорячилась, что когда наш брак будет законным, и у нас будут общие дети, она сможет легче переносить моих детей от предыдущего брака. И я снова все прощал, прощал чудовищные, страшные оскорбления… Почему? Ответ очень прост, я любил, любил всем сердцем, и как все влюбленные был слеп к тому, что происходило.

Я не знал, что вопрос о детях лишь повод, спусковой крючок для Настиного гнева, что разлом, произошедший в середине 2018 г., очень глубокий, и наша любовь была уже смертельно ранена, или, точнее сказать, убита. Но я этого не знал.