Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

В шоу вошла композиция под названием «Work» [19] «Работа» (англ.) . – в ней мы под различные перкуссионные шумы сколачивали стол. Мы произвели эту мебель прямо на сцене, используя доски, пилу, молоток и гвозди, рассчитав так, чтобы перейти затем к следующему номеру под свист чайника на переносной плитке (курить на сцене строго запрещалось, а вот плитка не вызвала никаких возражений). Бо́льшую часть всего этого действа мы позднее воспроизвели в студии, либо на записи «Alan’s Psychedelic Breakfast», либо на недописанном альбоме «Household Objects». Был план в качестве связки под чаепитие пустить радиопрограмму Джона Пила, но я не помню, что у нас получилось. Идея позднее всплыла на альбоме «Wish You Were Here»: там какую-то песню по радио постепенно забивает наш трек. Пожалуй, это прекрасная иллюстрация того факта, что упорство всегда было ценным качеством группы, – мы редко бросали идею, которая нам нравилась, да и то разве что констатировав ее клиническую смерть.

Летом мы работали над двойным альбомом «Ummagumma». Первые две его стороны запечатлели живое звучание нашего тогдашнего репертуара – «Astronomy», «Careful With That Axe», «Set the Controls» и «Saucer»: запись была сделана в июне, в бирмингемском «Мазерс» (очень любимом клубе, мидлендской версии «Middle Earth») и в Манчестерском институте торговли. Для более поздних живых альбомов мы записывали до двадцати различных вариантов. Для «Ummagumma» выбор ограничился двумя лучшими версиями, почти без отладки или перезаписи. Второй диск «Ummagumma» был составлен из равных вкладов каждого из нас четверых. Альбом вышел в октябре 1969 года и в целом получил довольно восторженные отклики, хотя нам он не так чтобы очень понравился. Однако записывать его было весело и полезно в смысле опыта: индивидуальные треки, на мой взгляд, доказывали, что слагаемые не так хороши, как сумма.

Для своего трека «The Grand Vizier’s Garden Party» я использовал подручные средства, пригласив мою жену Линди, талантливую флейтистку, чтобы добавить кое-каких деревянных духовых. Сам я попытался создать вариацию на тему обязательного соло на барабанах – я никогда не был поклонником гимнастических упражнений за установкой, как чужих, так и собственных. С аранжировками для флейты мне очень помог Норман Смит – а вот студийный менеджер укорял меня за редактирование моих же записей и помог куда меньше.

Больше всех такой формат пластинки воодушевил, пожалуй, Рика, который свою часть построил в более классическом ключе, а треки Дэвида и Роджера позднее вошли в репертуар группы. По-моему, «The Narrow Way» и «Grantchester Meadows» мы играли на «Massed Gadgets», а Роджерова композиция «Several Species of Small Furry Animals Gathered Together in a Cave and Grooving with a Pict» указывала на его крепнущую дружбу с Роном Гисином, чьи навыки аранжировщика помогли нам позднее, когда мы заканчивали «Atom Heart Mother».

Роджер и Дэвид также работали с Сидом – помогали составить его первый сольный альбом «The Madcap Laughs», который вышел в 1970 году. Свой вклад внесли Роберт Уайатт и другие члены Soft Machine . По-прежнему считалось, что творческую энергию Сида можно пробудить вновь, но хоть как-то упорядочить его песни и реализовать их потенциал оказалось очень сложно. Следом в 1970-м вышел и второй сольник – «Barrett». Этот альбом стал последней записью Сида, хотя попытки сподвигнуть его на возвращение в студию предпринимались и дальше. Но с тех пор Сид стал замыкаться в себе, в конце концов вернулся в Кембридж и почти оттуда не выезжал. У Сида, мне кажется, отчасти был синдром Джеймса Дина. Невозможно представить, чтобы Pink Floyd существовали без него; он закладывал тот изначальный фундамент, на котором мы возводили свою работу впоследствии. Очень печально, когда одаренный композитор, сочинивший так много хороших песен, не может или не хочет продолжать в том же духе.

1969 год мы закончили довольно нелепым опытом работы с итальянским режиссером Микеланджело Антониони над его фильмом «Забриски-пойнт». После удачного сотрудничества с Барбетом Шрёдером мы были рады снова писать музыку для кино – хотелось поработать вне изматывающего режима концертов и студийной записи. Проект Антониони – фильм, в котором перемешаны студенческие радикалы, психоделия Западного побережья и уничтожение общества, каким мы его тогда знали, – был одной из предсмертных судорог киностудии MGM: в последней отчаянной попытке уцелеть она предложила Антониони солидный бюджет, понадеявшись, что успех его фильма «Фотоувеличение» возвестил о начале новой эпохи в европейском кинематографе.