Ник Мейсон - Наизнанку. Личная история Pink Floyd

Большинство песен на «Momentary Lapse» были закончены еще до начала записи, и набивки на альбоме оказалось очень мало. Приехав в Лос-Анджелес послушать, как идет первый этап микширования, я слегка растерялся. В звуковом смысле альбом был перегружен. Мы записали уйму материала, и в микс он попал чуть ли не целиком. Раньше у нас при микшировании происходил отсев. Мы все согласились, что звучит как-то не так, и в окончательной версии стало больше воздуха и пространства.

Кое-что на законченном альбоме обращает на себя внимание. Сейчас я жалею, что мне не хватило веры в себя сыграть все партии ударных самому. Кроме того, в первое время после Роджера мы с Дэвидом, видимо, считали, что должны сделать все как следует, иначе нас распнут. В результате получился очень «аккуратный» альбом, где мы почти не рисковали. Из-за всего этого «Momentary Lapse» мне немножко чужой – вплоть до того, что он не всегда звучит как Pink Floyd . А вот «Learning to Fly» – почему-то да; это какой-то очень «родной» трек.

Мы провели непременные три недели, агонизируя над названием альбома: каждый вариант нужно было взвесить с нескольких точек зрения. Нравится ли нам, подходит ли к музыке, используют ли его против нас Роджер и критики? В итоге мы сообразили, что в природе нет такого слова или фразы, над которыми кто-нибудь не сможет посмеяться, остановились на «A Momentary Lapse of Reason» – цитате из текста песни, написанного Дэвидом и Филом Манзанерой, – и стали психовать по другим поводам.

Для оформления конверта мы снова обратились к Сторму Торгерсону. Поскольку записывались мы по большей части на реке, а в тексте возникало видение пустых коек, концепция превратилась в реку пустых коек, сфотографированную на Сонтон-Сэндз в Девоне, где снимали большинство военных эпизодов для фильма «The Wall». Не обошлось без сопутствующих проблем – быстрых приливов, скверной погоды. Был и бонус: теперь, когда в нашем распоряжении оказались все альтернативные форматы – CD, винил, кассета, мини-диск, версии для разных регионов, – мы смогли по максимуму использовать все удачные идеи дизайна, которые в ином случае пришлось бы отбросить, и при этом ловко избежали длинных споров и трудных решений.

Теперь мы уже готовили тур. Канадский промоутер Майкл Коль был нам надежной опорой, пока мы бились над окончательной доработкой альбома и кое-какими юридическими вопросами. Майкл продюсировал концерты еще с конца 1960-х годов – поначалу в родной Канаде, затем расширив охват на всю Северную Америку. Он очень плотно работал с The Rolling Stones , продвигая их тур «Urban Jungle/Steel Wheels», а впоследствии – туры «Voodoo Lounge», «Bridges to Babylon» и «Forty Licks».

Майкл был уверен, что тур возможен, и начал рекламировать наше шоу, рискуя тем, что Роджер запретит любому промоутеру торговать билетами. В период, когда мы сами не знали, как все повернется, подобная поддержка была бесценна и гарантировала Майклу место в нашем личном зале славы. Предварительные продажи билетов были высоки; теперь можно было переживать лишь о том, не подадут ли на нас в суд, не разъярится ли публика, не увидев на сцене Роджера, и как нам расплатиться за постановку того шоу, которое мы хотели устроить…

С начала 1980-х важнейшим элементом гастрольного финансирования стало спонсорство – вариант привлекательный, однако нам недоступный. Слишком много было неизвестных величин, неведомо, как нас примет аудитория (и не облажаемся ли мы), поэтому у нас под дверью не особенно толпились производители колы или кроссовок. Распродать все билеты и потратить деньги сразу мы тоже не могли. Нам с Дэвидом оставалось только раскошелиться.

Потребных миллионов у меня под рукой не было, и пришлось идти в люксовый эквивалент ломбарда и закладывать свой «феррари» 1962 года. Этот автомобиль – вероятно, моя самая ценная собственность, а также старый друг семьи (я купил его в 1977 году) – добавил новую страницу к своей выдающейся истории состязаний. Поскольку автомобильный рынок незадолго до того сошел с ума, с этим наибезумнейшим символом безумия (по слухам, одна такая машина в ту пору ушла за 14 миллионов долларов) у меня не возникло особых проблем с оплатой моей части гастрольных расходов.

Подбирая команду для работы на гастролях, мы столкнулись с новыми гранями человеческих понятий о справедливой игре и преданности. За сценографией мы первоначально обратились к FisherPark , но они отказались, поскольку уже пообещали работать над шоу Роджера «Radio K.A.O.S.». Вряд ли обе стороны были бы рады делиться талантами. Если учесть, что этим дизайнерам предстояло работать над Роджеровой постановкой «The Wall» в Берлине двумя годами позже, они, пожалуй, правильно сделали, что предпочли держаться его команды.