Гарольд Мур - Мы были солдатами... и были молоды

В конце июня 1966-го года наступила моя очередь стать командиром 3-ей бригады. Когда подошло время замены и прямо из Пентагона прибыл полковник на моё место, моя бригада находилась в полях, сражаясь возле Донгче. При таких обстоятельствах было бы преступлением уступить командование человеку, который ещё мочился штатовской водой, и я наотрез отказался сделать это. Передачу командования отложили на десять дней, до окончания боёв. Месяц спустя, 8-го августа 1966-го года, мой сменщик отправил роту "альфа" 1-го батальона 7-го кавполка обратно в долину Йа-Дранга, и за один страшный день погибли 25 человек.

Я надеялся, что следующим моим назначением будет пехотное училище в Форт-Беннинге, где бы я смог передать то, что узнал во Вьетнаме, молодым офицерам, отправлявшимся в бой. Этому не суждено было сбыться. Фактически, только один из сотен офицеров, прошедших аэромобильную подготовку и проведших год в полевых условиях в рядах 1-ой кавалерийской дивизии, зачислялся в пехотное училище. Вместо этого меня отправили в Вашингтон, округ Колумбия, где сообщили, что следующая моя работа будет в латиноамериканском отделении Госдепартамента США. Отличное занятие для человека, чьи единственные иностранные языки — французский и норвежский.

Немного погодя приказ был заменён годичным назначением в отдел по вопросам международной безопасности при министре обороны Макнамаре, под крыло Джона Макнотона. В качестве половины вьетнамской секции, состоящей из двух человек, мне в первую очередь поручили составлять "путевые формуляры" визитов во Вьетнам для Макнамары и ключевых чиновников Министерства обороны и Государственного департамента, а также пускать в дело "запросы Конгресса", то есть выборочные вопросы и жалобы на политику Вьетнама, выдвигаемые сенаторами и членами палаты представителей.

Весь следующий год я наблюдал, как Боб Макнамара и Джон Макнотон, два блестящих человека, переносили муки ада, безуспешно пытаясь обуздать и войну, и процесс умиротворения во Вьетнаме. В конце того же года ни один из них так и не смог ни найти, ни создать подобную узду. Один кабинетный остряк резюмировал происходящее во Вьетнаме грустно и лаконично: "Хотя мы удвоили наши усилия, мы потеряли из виду нашу цель".

Чему ж тогда научились мы благодаря нашим жертвам в долине Йа-Дранга? Мы кое-что узнали о том, как драться с регулярными войсками Северного Вьетнама — и кое-что важное о себе самих: что мы могли противостоять лучшим в мире войскам лёгкой пехоты и удерживать свои позиции. Генерал Уэстморленд посчитал, что нашёл ответ на вопрос, как выиграть войну: дескать, будет менять одну американскую жизнь на десять, одиннадцать и даже двенадцать жизней северных вьетнамцев, день за днём, пока Хо Ши Мин не запросит пощады. Слишком поздно Уэстморленд поймёт, что был неправ, что американский народ не рассматривает соотношение потерь 10 к 1 и даже 20 к 1 как некую сделку. Но мы подтвердили как принцип, так и практику аэромобильной войны. В течение последующих восьми лет миллион американских солдат отправится в бой на вертолётах "Хьюи", и знакомый гул — "вап-вап-вап" — их несущих винтов станет непреходящим звуковым сопровождением этой войны.

Наконец, — хотя это и заняло десять лет, стоило жизни 58-ми тысячам молодых американцев и нанесло унизительное поражение нации, которая никогда прежде войн не проигрывала, — некоторые из нас осознали то, о чём Клаузевиц сообщил за 150 лет до этого, написав следующие слова:

"Никто не начинает войну — или, скорее, никто в здравом уме не должен этого делать, — не имея вначале ясного представления о том, чего он намеревается достичь этой войной и как собирается её вести".

Легко забыть цифры, но как забыть лица, голоса, крики юношей, умирающих раньше срока? С 23-го октября по 26-ое ноября 1965-го года в ходе кампании у Плейку было убито в общей сложности 305 молодых американских солдат. Их имена спускаются по строчкам, начертанным на панели?3 Восточной стены Мемориала ветеранов войны во Вьетнаме: каждое — национальное достояние, каждое — национальная трагедия. Некоторые имена своим непосредственным соседством повествуют целую историю: имя лейтенанта Джона Ланса Гоухигана застыло в чёрном граните рядом с именем рядового 1-го класса Уилли Ф. Годбольдта, человека, за которого он погиб, пытаясь спасти. Кем бы они стали, — все они, — если б им позволили служить стране своей жизнью, а не своей смертью?