1 ...6 7 8 10 11 12 ...74 Чудный Palazzo Ducale [36] Дворец дожей (ит.).
примыкает вплотную к храму, его архитектура слишком известна, чтобы о нем говорить. Все достопримечательности осмотрели мы с семьей Гагариных, причем старый князь зарисовывал все, что ему нравилось, в своем альбоме.
Наше пребывание в Венеции близилось к концу, и чем скорее шло время, тем грустнее становилось нам. Настал и день отъезда. Когда-то увидимся мы с нашими! Ехали Гагарины, Соллогуб, Бутурлины также в Россию, в свои имения. Мы ехали сперва в Москву, затем в подмосковное имение дяди Н. А. Хвощинского Власиха Звенигородского уезда.
Я была донельзя счастлива ехать в Россию. На таможне я пришла в восторг от русской речи, обрадовалась, увидев жандарма. Наконец мы в Москве в Мало-(Николо)арбатском переулке, дом Щепина. Дом большой, хорошая зала, но, когда я выглянула в окно и увидела грязный переулок, хмурое небо, я вспомнила перламутровое небо Венеции, площадь Св. Марка, Мост вздохов и чуть не расплакалась. В Москве остались мы недолго и уехали в имение дяди. Дом-дача, некрасивый, но уютный, радость свидания, поля, пруды, деревенское приволье заставили забыть Венецию.
Зажили отлично, весело. Утром разные уроки, затем прогулки пешком, в экипаже, рыбная ловля, собирание грибов, все веселило меня. У дяди был единственный сын Абрам, немного моложе меня. У него был гувернер, который давал и мне уроки, затем был еще русский учитель. Музыку преподавала мама́, а злосчастную математику мой отец. Лето проходило весело. Дядя Петр был хлебосольный хозяин, любил, чтобы к нему приезжали гостить, и дом их постоянно был полон, особенно молодежью. Чаще всех подолгу гащивали зятья его Львовы, Николай и Леонид, оба веселые, неженатые, они привлекали и своих друзей. Устраивались пикники и длинные прогулки. День именин дяди, 29 июня, привлекал массу народу. Из Звенигорода приезжали поздравить его власти. Дядя был предводителем дворянства.
С утра лилось шампанское. Из Москвы приезжали родственники, знакомые… Все оставались ночевать, и это было самое забавное. Ночевали всюду, как попало, даже на террасе наверху. Я, конечно, выпросила позволение ночевать там с М. Н. Львовой, сестрой тетки Хвощинской, и мы обе отлично устроились, притащив сена, но заснуть я не могла во всю ночь по двум причинам. Улеглись мы поздно, когда заря уже занималась, а кроме того, комары нас облепили.
Вставши рано, я с девушкой отправилась купаться, и сна как не бывало.
Следующий после именин день проходил так же весело. Провожая гостей, подавали опять шампанское, и проводы были самые шумные. Подавалось бесчисленное множество экипажей всех сортов.
Бряцали бубенчики, лошади ржали, прислуга суетилась, и под шум всей публики трогались один за другим коляски, пролетки, шарабаны и пр. Быстро пролетало лето. 5 сентября, ко дню именин тети Елизаветы Николаевны, повторялось почти то же. Опять гости, опять шампанское с утра, но спать на террасе не приходилось. Вспоминаю одну свою шалость, от которой долго краснела: начитавшись Майн Рида, кажется, «Des coureurs des bois» [37] Вероятно, речь идет о произведении «Les enfants des bois» – «Дети леса», в русском переводе «Юные охотники». Оно больше известно как часть трилогии «В дебрях Южной Африки». (Пер. и прим. М. Г. Голицыной)
, мне пришла мысль пожить в лесу! И вот, когда вся наша компания устроила пикник в лесу, я тихонько от них исчезла и скрылась никем не замеченная, захватив с собой хлеба. Я шла все дальше и дальше в глубь леса, находя это очень забавным, не думая о беспокойстве матери и других. Слышала я отдаленные голоса, которые скоро прекратились. Надвигался вечер, и хотя ночи были короткие, но мне стало немного жутко и я невольно начала искать выход из леса. Никто мне не попадался, и я шла и шла. Наконец лес начал редеть, и я вышла на поляну. Я совсем не знала, где я. Встретилась баба, у которой я спросила дорогу. Проходив еще порядочно, я увидела знакомые места и бегом пустилась домой. На балконе сидело все общество, и можно себе представить, как меня встретили! Мой двоюродный брат не давал мне покоя своими насмешками, а на мама́ я не смела взглянуть… Все вышло так глупо и навсегда отняло желание бегать по лесам.
Прошло веселое лето у милых тети и дяди Хвощинских, наступила осень, и заговорили о переезде в Москву. Так как я очень отстала в русском, то мама́ торопила с отъездом, и вот мы, скрепя сердце, простясь со всей семьей, на лошадях (железная дорога еще не была готова) выехали из гостеприимной Власихи. Приехав в Москву к вечеру, мы узнали, что накануне в нашей квартире, наверху, в проходной комнате, повесился наш старый буфетчик Парфен. Это на меня произвело удручающее впечатление. Я не решалась долгое время проходить этой комнатой, мне все казалось, увижу висевшего несчастного Парфена! Никто в этой комнате не решался жить, и в ней стояли шкапы и сундуки.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу