Александр Рыбин - Современный кочевник (дневник на Дороге)

Важное значение имеет обряд похорон. То есть отправка умершего в мир Нга, мир мертвых. Если все проходит в соответствии с древними традициями, то скоро душа вернется в новом человеческом обличье. Осквернение же захоронения вызвало бы задержку души на том свете. А то и вовсе душа осталась бы там навсегда. Знаю про случаи, когда газовики и геологи грабили кладбища-хальмеры в поисках драгоценностей. Драгоценности таки были. Их ненцы клали с покойником, чтобы он одарил ими бога Нга. Циничные газовики и геологи продавали драгоценности в ямальских городах. На "черном" рынке. Ходили, конечно, слухи, что грабители сами скоро умирали, мучительно, раскаиваясь в содеянном. А дары для бога мертвых плыли дальше. По миру "черной" торговли. Некоторые из них, уверен, оседали в музеях.

Еще одна, аморальная для "цивилизованного человека", ненецкая традиция. Подкладывать под гостя свою жену или дочерей. Начну с того, что самые продвинутые левацкие идеологи пропагандировали и пропагандируют отказ от собственности на секс, промискуитет. Что есть секс? Средство удовлетворения физиологической потребности. Как еда. Не все ли равно, кто готовил еду?! Главное - избавиться от чувства голода. А любовь, как и творчество, потребность не физическая. Духовная, метафизическая. Не надо ее привязывать к физиологии, к плоти, чей срок годности совсем недолог. Как не надо привязывать литературу к качеству бумаги. Любовь в идеале - полет души, полный отрыв от плоти. Поэтому неважно, кто с кем и сколько раз, если есть любовь.

Ты спишь и видишь, как твоя жена приводит прелестницу-подругу, и ты делаешь с прелестницей секс, а жена восторгается, вытирает с твоего лба пот бумажной салфеткой. А у ненцев это уже есть. Они выше пошленьких фантазий "цивилизованных человеков". Поэтому, в том числе, поэтому в них тысячелетнее спокойствие. Ты же, дрожа, мечтаешь на подушке. Но жене сказать не осмелишься. Пусть аморально, а хотелось бы, а?

Итак, еда, секс, крыша над головой - все физиологические потребности настоящий человек тундры поможет удовлетворить. Первое.

Второе. "Дикие" кочевники-ненцы без современных достижений генетики поняли, что должны смешивать свою кровь с кровью других народов. Их всего-то 40 тысяч. Разбросанных на северо-западе Азии вдоль побережья Северного Ледовитого океана. Сегодня нам сообщают об открытиях, что браки исключительно внутри одной народности ведут к деградации этой народности, умственной и физической. Ненцы это усвоили много веков назад. Поэтому в стойбищах я видел детишек с ярко выраженными славянскими или кавказскими чертами. Хотя папами и мамами они называли абсолютно монгололиких людей. Детишки плохо говорили по-русски. Но отлично на ненецком. В пять-шесть лет они умели рыбачить, охотиться на птиц с помощью ловушек, запрягать нарты. Крепкие, здоровые, более подвижные и развитые, чем их городские сверстники. Воспитанные заполярной культурой.

Воровства среди ненцев практически не существует. Совершая переходы с севера на юг, они оставляют нарты, груженные зимними вещами, в неком месте и забирают там нарты, груженные летними вещами. И наоборот. Некое место - возвышенность в тундре. Не огороженная колючей проволокой, забором, не охраняемая. Я видел, я свидетельствую. Стояли нарты, накрытые оленьими шкурами, издалека смахивавшие на колобки. Другие кочевники их не трогали. Бывало, медведи разорвут шкуры, пораскидают вещи. Из хулиганства. Медведи - шкодные животные.

Воровство совершают те из ненцев, кто страдает от "цивилизованного" порока - пьянства. Украв что-то, они быстро выменивают это на алкоголь. В поселках или вахтовых городках газовиков. Таковых очень мало. Пойманного вора не судят. С ним просто отказываются общаться другие кочевники. Страшное дело в бесконечной тундре. В чумы не пускают. И не имеет значения, какая погода на улице. Буран или затянувшиеся осенние ливни, ты украл, ты теперь сам по себе. Вор, заболевший, лежит в своем чуме. Клокочет его дыхание. Аргиш, ненецкий караван, проходит мимо. Никто не заходит в чум, чтобы поделиться едой, чтобы помочь лекарствами. И нет нужды в мрачных замках-тюрьмах. Стены и решетки для тебя, виновный, отныне повсюду.

Чушь, что в ненецких чумах грязно и смрад невыносимых запахов. Запах дыма, да, есть, запах оленей шерсти. Но вонь от якобы справляемых прямо в чуме естественных нужд, месяцами не мытых тел, гниения - чушь. В ненецких жилищах четко установлено, где и что лежит или висит. Вешают обычно кастрюли и чайники. На жерди, расположенные поперек чума на высоте человеческого роста. Бывает, что оттуда же свисают обереги и амулеты. На полу расстелены оленьи шкуры. Оленьими же шкурами накрывают чум зимой. Оленья шерсть по теплоизоляции - самая лучшая. Бывало на улице - 30, сижу в чуме уже в футболке и то жарко. Запах дыма - на любителя. Но ненцы умеют пользоваться такими дровами или что-то специально бросают в огонь, чтобы запах дыма получался "вкусным". Как от копченой колбасы, например. Еще больше аппетит разыграется.