Вячеслав Тюев - Голос из толпы. Дневниковые записи

Действительно, сэкономил. Но у него же в цехе, рядом, 400 тонн гниют.

«Восстание» шоферов такси. Собрались у Московского вокзала. Но пригнали гаишников – те ни одной машине не дали стоять… А все из‐за ГАИ: выдумала драконовское наказание за нарушение правил – вплоть до урезания зарплаты. Вот и взбунтовались.

В милиции же рассказывают: в Москве завод им. Лихачева забастовал, за два дня до начала съезда хотели уж было выйти демонстрацией на улицу. А вся дирекция (при поддержке партийной и профсоюзной организаций) воспользовалась новыми правами и за каждый брак – штраф… Говорят, приехала Фурцева усмирять. Из многотысячной толпы вышли старые рабочие, что раньше с ней работали: «А сколько ты получаешь?» Мялась-мялась, но вынуждена была сказать: 1400.

– Ну и катись отсюда! Нас не поймешь. Какой у нас с тобой может быть общий язык?

Потом приехал Косыгин. Признал действия дирекции самоуправством. Штрафы отменили.

Говорят, XXIII съезд трудящиеся завалили жалобами на неурядицы, несправедливость… А Брежнев, судя по газетам, в заключительном слове сказал: тысячи приветствий съезду, трудовых рапортов. Спасибо народу.

Участвовал в собрании комсомольского актива УООП. И вот какие мысли пришли по его поводу:

1. Выступает секретарь ГК ВЛКСМ. Одни громкие слова. Ему даже трудно сказать их от себя – шпарит по бумажке. Нынешняя молодежь к таким словам равнодушна. Общие слова… По бумажке! И это вожак молодежи! Тоска. Мертвечина. Отсюда и весь комсомол – мертвечина.

2. Наше социалистическое общество погрязло во всякой дряни: идеологическая ложь, лицемерие, очковтирательство, словоблудие… В лучшем случае лет через 100 все это исчезнет.

3. Комсомольцы УООП сразу же после XV съезда комсомола хотели одобрить его решения, да в ГК ВЛКСМ им намекнули: пока не было городского актива, городского одобрения, вам рано соваться. Вот, хотели чистосердечно, по горячим следам, так не дали. А когда соблюдут все формальности – пропустят все по инстанциям, то, пожалуйста, подключайтесь и низы. Только теперь по бумажкам, без души, для болтовни.

4. Секретарь ГК ВЛКСМ: «Вы наши помощники, вы – идейная советская молодежь» – с такими словами обратился к комсомолу ЦК КПСС… Это мы понимаем как большой аванс нам.

Всюду такого рода авансы. Они стали нормой жизни. Кстати, сразу после актива на эту же тему – тему авансов – показали кинофильм «Совесть» 109. Во! Оттого и промышленность хиреет, и сельское хозяйство гниет.

5. «В ЦК партии, – продолжает секретарь горкома, – состоялась встреча с комсомольским активом: посоветовались и решили…»

Актив? Это такие-то, как он, бюрократы? Что они о жизни знают, смольнинские затворники? А если и знают, то правды не скажут. Поэтому у ЦК партии и нет жизненно необходимых решений.

Муж и жена едят дыню на черноморском побережье. Он ест жадно, быстро. Но оставляет большие куски. У-у, страшно! Она ест медленно. Но куски буквально обгладывает. Противно.

Из разговора: «У домов хороший фасон» (про фасады).

О Сашке из Черноморска. Ему 21 год, из зеков. Мать – о нем:

– Мало дали! Засадили бы лет на пятнадцать!

Дед – Сашке:

– Куда пошел на ночь глядя?

Сашка (грубо):

– Новую невесту искать.

Но тот же Сашка говорит:

– Стремление человека к музыке – это так естественно!

Он же:

– Радио, пресса, кино – все это пропаганда. Она нужна. Без пропаганды ни одно государство не продержится.

Живут в Черноморске в одном доме несколько семей. Одна из соседок любит играть на аккордеоне. Остальные соседи ищут в законодательных актах статью: можно или нельзя играть на аккордеоне на веранде (пусть-де играет в своей комнате!). А та назло соседям выходит на веранду. В отместку они строчат на нее кляузу – про сарай, который она сдает дачникам.

Маленький мальчишка весь день ходит грязный, мать не обращает внимания: ведь дома ходит, люди не видят. Вечером собрались гулять: иди мыться. Мы с тобой далеко пойдем. Что люди скажут?

Мальчишка ходит по дому, ревет – ноль внимания на него. Но вот приходят гости. Мальчишка опять заревел. Зашипела: замолчи! А он ревет. Тогда с садистской злобой сжала его губы.

Нагрузки-обузки.

Пытался в ОК КПСС поговорить с гостем – завотделом ЦК Степаковым. Зазерский, завотделом пропаганды ОК, говорит:

– Не лезь! Степаков делом занят, ты же с глупостью. Скажет: мы здесь, в Ленинграде, дураки. Мы-то с тобой свои…

Мы с ним свои? А Степаков в Ленинграде мировые проблемы решает? Да и с чем я лезу? Может, тоже с «мировой» проблемой. В общем, чиновники, бюрократы. И это – в партии? А что партия? Такие же люди. Как сторож какой-нибудь думает о своем брюхе, так и они. О народе, об отечестве? Ха!