Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Затем собравшиеся вышли прогуляться по поместью. Черчилль, его зять Дункан и детектив-инспектор Томпсон отправились в розарий, а Колвилл, Профессор и Диана – к противоположной стороне дома. Солнце зашло в 21:19. Уже поднялась яркая луна, она была во второй четверти, до полнолуния оставалось пять дней. «Было светло и замечательно тепло, – пишет Колвилл, – но размещенные вокруг дома часовые в касках, с примкнутыми штыками, не давали нам забыть об ужасах действительности» [250] Там же. .

Колвилла часто вызывали к телефону, и всякий раз он после этого отправлялся на поиски Черчилля – «разыскивать Уинстона среди роз», как выразился он в дневнике. Французы, сообщил он Черчиллю, все ближе к капитуляции.

Черчилль ответил:

– Скажите им… что, если они позволят нам завладеть своим флотом, мы никогда этого не забудем, но, если они сдадутся, не посоветовавшись с нами, мы никогда этого не простим. Мы замараем их имя на тысячу лет вперед!

Немного помолчав, он добавил:

– Но, конечно, пока не говорите им этого [251] Там же. .

Несмотря на поступавшие новости, настроение Черчилля продолжало улучшаться. Он стал угощать спутников сигарами; в темноте начали вспыхивать спички. Среди красных огоньков сигар он читал наизусть стихи и обсуждал войну с почти восторженным оживлением [252] Неясно, сколько сигар Черчилль выкуривал за день и сколько из них он докуривал до конца. «Он зажигал сигару сразу же после завтрака, – отмечал детектив-инспектор Томпсон, – но к ланчу эта же сигара могла быть докурена лишь до половины, он мог много раз зажигать ее и вскоре откладывать. Он не курит сигары, он жует их». Процесс нового зажжения подразумевал немало дыма и огня. «Один из образов мистера Черчилля, врезавшихся мне в память, связан с тем, как он заново зажигал свою сигару», – писала его секретарша Элизабет Лейтон (впоследствии – миссис Нел). Она описывала последовательность действий: «Прерывает то, чем занимается, пламя от очень большой спички скачет вверх-вниз, белые клубы голубоватого дыма выходят изо рта; а потом – поспешно трясет спичкой, чтобы потушить ее, и возвращается к работе». Докуренные сигары (или те, которые Черчилль считал недостаточно качественными) заканчивали свой путь в ближайшем камине. Вообще, сигары Черчилля не дымили гораздо чаще, чем дымили, так что Ян Джейкоб, заместитель секретаря военного кабинета, подметил: «По сути, он вообще толком не курит». См.: Thompson, Assignment , 251; Nel, Mr. Churchill's Secretary , 45; Wheeler-Bennett, Action This Day , 182. . Время от времени он напевал припев популярной песенки, которую исполнял мужской комический дуэт «Фланаган и Аллен»:

(В ходе войны песня станет неизмеримо более популярной, когда Фланаган с Алленом станут петь «Беги, Адольф, беги».)

Тут Черчиллю поступил телефонный звонок от Джозефа Кеннеди, американского посла в Великобритании. Колвилл пришел за премьером в розарий. Мгновенно помрачнев, Черчилль обрушил на Кеннеди «поток красноречия, описывая роль, которую Америка может и должна сыграть в спасении цивилизации», записал Колвилл в дневнике [253] Colville, Fringes of Power, 1:184–185. . Черчилль укорил посла, что обещания США оказать финансовую и промышленную помощь являют собой «посмешище на исторической сцене».

В час ночи Черчилль и его гости собрались в центральном зале. Премьер улегся на диван, попыхивая сигарой. Он рассказал парочку рискованных анекдотов и немного поговорил о том, как важно увеличить объемы производства истребителей для Королевских ВВС.

В половине второго он поднялся, чтобы отправиться спать, и сказал присутствующим:

– Спокойной ночи, дети мои.

В эту ночь Колвилл записал в дневнике: «Это был и самый драматичный, и самый фантастический вечер в моей жизни» [254] Там же, 183. .

В воскресенье, в половине восьмого утра, узнав, что Черчилль проснулся, Колвилл передал ему свежий отчет о положении во Франции, поступивший как по телефону, так и в форме документа (доставленного курьером). Колвилл принес эти депеши в комнату Черчилля. Премьер лежал в постели – «напоминая умильную свинку в шелковом жилете» [255] Colville, Fringes of Power , 1:185. .

Черчилль решил назначить внеочередное заседание кабинета уже на 10:15. Оно должно было пройти в Лондоне. Пока Черчилль завтракал в постели, его камердинер и дворецкий Сойерс наполнял для него ванну. Все в доме стремительно взялись за дело. Миссис Хилл готовила свою портативную пишущую машинку, а водитель Черчилля – автомобиль. Детектив-инспектор Томпсон осматривал местность – не притаились ли поблизости наемные убийцы. Колвилл побежал одеться и собраться, после чего поспешно позавтракал.