Эрик Ларсон - Страх и надежда. Как Черчилль спас Британию от катастрофы

Но французов это не вдохновило.

Впрочем, встреча все-таки оставила яркий след в памяти нескольких присутствовавших французских офицеров. Они хорошо запомнили необычную картину – как Черчилль, рассерженный тем, что французская сторона не приготовила ему дневную ванну, прорывается сквозь череду раздвижных дверей в красном кимоно с белым поясом, восклицая: «У эй ма бэйн?» (его французская версия вопроса «Где моя ванна?»). Как сообщал один из свидетелей этой сцены, в этом порыве ярости Черчилль выглядел как «разгневанный японский дух» [198] Spears, Fall of France , 161. .

Французы пребывали в таком унынии (они явно были очень близки к тому, чтобы сдаться), что Черчилль укрепился в своей решимости не посылать им на помощь истребители Королевских ВВС [199] В тот момент французы требовали прислать им на помощь 25 эскадрилий – по сути, все наличные силы британских ВВС. – Прим. ред. . Он уверял французов, что это не эгоизм, а простое благоразумие и что лишь истребительная авиация способна остановить ожидаемое нападение гитлеровцев на Англию. «Мы сожалеем, что не можем помочь вам еще чем-то, – произнес он, – но мы и в самом деле не можем».

А для Джока Колвилла происходящие события были связаны и с личными тревогами. Он знал, что многих британских солдат, еще остающихся во Франции, сейчас эвакуируют через Шербур, и надеялся, что среди них окажется и его брат Филипп. Часть багажа Филиппа прибыла в Лондон: обнадеживающий знак, хотя это, конечно, вовсе не говорило о том, что все опасности позади.

Воевали оба его брата и множество его сверстников. Колвилл решил, что и ему тоже необходимо присоединиться к боевым действиям. Он полагал, что оптимальный путь лежит через Королевский военно-морской флот, и сказал об этом своему непосредственному начальнику – Эрику Силу, старшему личному секретарю Черчилля. Сил обещал посодействовать, но обнаружил, что ничего не может сделать. Многие молодые люди, работавшие в самых разных ведомствах Уайтхолла (в частности, многие сотрудники дипломатической службы), питали те же надежды, что и Колвилл, и это стало немалой проблемой для правительства. Министерство иностранных дел отказывалось (по крайней мере пока) разрешать кому-либо из своих молодых сотрудников перейти на военную службу. Но Колвилл был полон решимости не оставлять попыток.

12 июня, в среду, как раз когда Черчилль и его спутники завершали свои встречи во Франции, Джозеф Кеннеди, американский посол в Великобритании, отправил конфиденциальную телеграмму своему начальнику – госсекретарю Корделлу Халлу. В послании содержалась очередная предвзятая оценка британских перспектив. По его мнению, готовность империи к войне была «ужасающе слабой» по сравнению с огромной мощью Германии. «Положение прискорбное», – писал он. И добавлял: у Англии нет ничего, кроме храбрости. Кеннеди утверждал, что Черчилль не опускает руки лишь потому, что верит: Соединенные Штаты вступят в войну вскоре после предстоящих президентских выборов (они должны были состояться 5 ноября, и участие в них Рузвельта казалось все более вероятным). Черчилль, писал он, убежден, что «когда жители Соединенных Штатов увидят, сколько больших и малых городов Англии (в честь которых названо столько больших и малых городов Америки) разрушено в ходе бомбардировок, они все как один захотят войны» [200] Kennedy to Hull, cable, June 12, 1940, FDR/Safe. .

Кеннеди цитировал доклад одного из английских корреспондентов в Америке, писавшего, что «для того, чтобы вовлечь Соединенные Штаты в войну, требуется лишь какой-то "инцидент"». Посла тревожило это утверждение. «Если нужно лишь это, следует иметь в виду: в отчаянном положении многие готовы пойти на отчаянные меры», – предостерегал он.

Тревожные новости поступали и из другой сферы. В тот же день, 12 июня, в среду, Фредерик Линдеман, новоназначенный личный советник Черчилля по научным вопросам (все называли его просто Профессор), утром пригласил к себе на совещание молодого ученого из разведывательного управления министерства авиации – доктора Реджинальда Джонса, своего бывшего студента, который теперь, всего в 27 лет, занимал громкую должность заместителя директора по технологической разведке.

Предполагалось, что на совещании будет обсуждаться, удалось ли Германии разработать и развернуть собственную радарную систему. Британия сделала это еще до войны и теперь тайно использовала эту систему с огромной пользой для себя. Целая сеть радарных вышек, расположенных вдоль побережья Британских островов (так называемая система Chain Home [ «Оборонная цепь»]), давала точное и своевременное предупреждение о приближении немецких самолетов. Но вскоре разговор зашел о другом. Как выяснилось, впереди маячит ужасающая перспектива: противник осваивает техническое достижение, которое (если только оно действительно будет реализовано) даст Германии колоссальное преимущество в воздушных боях.