Виктор Мануйлов - Фронтовые ночи и дни

Для того чтобы убить время, я продолжаю писать. Но только поэтому ли я продолжаю это делать? По правде говоря, это уже давно стало для меня приятным времяпрепровождением. У меня никого нет, с кем бы я мог поделиться своими мнениями и своими заботами. Многие даже умные люди считают малейший намек на подобные мысли чем-то опасным, чуть ли не государственным преступлением. Меня же что-то толкает до конца думать, понять причину. Но самые последние выводы я не решаюсь доверить даже дневнику…

1. IX

Четыре года тому назад началась эта драма. Она становится трагедией. Меня поставили во главе полкового обоза: 100 человек и 180 лошадей, я нахожусь в 30 километрах от фронта.

4. IX

Дни здесь, в тыловом районе, проходят быстро. Много работы и беспокойства. Я должен был руководить размещением, снабжением и распределением, создавать комендатуры, устраивать охоты на партизан, переехать из Рыжова в Червонный Шпиль и по-новому организовать местную оборону. При этом два дня подряд шел дождь, так что дороги совершенно размыло, а вчера и сегодня нам пришлось выдержать тяжелые воздушные налеты русских…

В политике только печальные известия. Англичане высадились в Италии. После Орла и Харькова — Таганрог. В Сталино, Славянске идет подготовка к эвакуации, даже Полтава, говорят, находится под угрозой.

Снова бомбили Берлин. Да будет судьба милостива к нам…

На нашем участке продолжается перемещение в тыл всех подразделений, не принимающих участия в боях, и эвакуация гражданского населения. Хотя фронт еще держится, но все принимает характер бегства. Действительно, необходимые предупредительные меры проводятся слишком поспешно. Сельскохозяйственные руководители должны сдавать инвентарь до того, как кончат жатву и молотьбу. Таким образом, не много получит Германия. Дороги кишат беженцами, со всем их скарбом и семействами. Удобное время для партизан и бродяг. Немцев, проживающих в Рыжове и расположенных вокруг него местах, мы подвезли к железной дороге и переправили на ту сторону Днепра. По этому случаю я побывал в Бесполизове, где видел потрясающие картины. Мир плывет от Волги до Атлантики.

5. IX

Из этой борьбы против русской земли и против русской природы едва ли немцы выйдут победителями. Сколько детей, сколько женщин, и все рожают, и все приносят плоды, несмотря на войну и грабежи, несмотря на разрушение и смерть! Здесь мы боремся не против людей, а против природы. При этом я снова вынужден признаваться сам себе, что эта страна с каждым днем становится мне все милее.

И коммунистическая идея не утратила еще окончательно своей притягательной силы, это я замечаю время от времени у отдельных солдат и ежедневно у русских. Это — месть пространства, которой я ожидал с начала войны.

По селу разносятся протяжные жалобные крики. И здесь производится эвакуация населения. Взять с собой они могут немного. Какая жалость, что на полях остается неубранный хлеб!

7. IX

Печальные известия учащаются. Мы сдали Славянск. За ним последуют Сталино и Горловка. Очевидно, мы потеряем всю Восточную Украину с Донбассом. Предмостные укрепления на Кубани тоже не удается удержать, и снова начнется битва за Крым. То, что мы теперь теряем, мы не вернем никогда.

Неужели мы собираемся отдать обратно все завоеванные нами территории в России? Есть ли в этом необходимость? Не лучше ли было предложить ее без борьбы Сталину в качестве платы за мир?

Это половинчатые меры. Фронт здесь мы непременно удержали бы. До декабря или января, в сущности говоря, никакая опасность нам не грозит.

Уже сейчас очень дает себя чувствовать второй фронт. К тому же создается впечатление, что англичане уже овладели Южной Италией без борьбы.

Мы везде отступаем и пока можем еще это делать. Но скоро и мы дойдем до границы. К тому же беспрерывные бомбардировки Германии. Все сейчас надеются на одно: на давно возвещенный удар по Англии. Хотя бы только он совершился! Если этого не случится, конец. Тогда нам действительно не остается ничего, кроме надежд на чудо.

8–9.IX

…Гражданское население деревни эвакуировано, а наш обоз переводится на 120 км в тыл, ближе к Днепру. Странное это чувство — неожиданно оказаться одному в покинутой местности. Воют собаки и кошки, потому что они погибают от голода, бродят наседки с цыплятами. Курочек и петушков мы всех перерезали. Их было даже слишком много. Весь урожай остался на полях. Вокруг столько подсолнечников, что можно было бы маслом обеспечить небольшой город. Жалко пропадающую напрасно рожь, кукурузу, картофель. Вдобавок еще огурцы, помидоры, лук и тысячи тыкв. В деревне амбары полны ячменя, овса, ржи и проса. Все обмолочено, но вывезти не удастся.