Ярослав Голованов - Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980

На следующий день, вернувшись в гостиницу, мы застали Осю [49] И. Д. Кобзон. плачущим в своём номере: у него умер отчим, которого он очень любил. Этот мужик женился на его матери с тремя детьми и у него двое своих было. Сквозь слёзы Ося начинал вдруг быстро говорить:

— Он только мать боялся, она цыкала на него… Когда я приезжал, она позволяла ему курить в комнате, без меня не разрешала… Золотой мужик…

Очень беспокоился, что отчима похоронят без него. Горе Оси было таким чистым и искренним, что все мы стали как-то больше любить его…

Кобзон прерывает гастроли и летит на похороны.

Аэропорт в Благовещенске. Чудецкий незаметно отлучился. После чего диктор объявляет:

— Очень популярный поэт Роберт Рождественский ждёт своих друзей у справочного бюро…

Роба не обижается, смеётся вместе со всеми…

У китайцев существовал полумистический обряд поисков женьшеня. Они не ели утром перед охотой на это растение, тщательно умывались, изгоняя запах человеческого тела, найдя растение, били ему земные поклоны, стучали посохом по стволам деревьев, вопили на всю тайгу:

— Панцуй! (Женьшень!)

Сегодня в селе Виноградовка Анучинского района плантация женьшеня занимает площадь в 3 га.

В Хабаровске Роберту удалось убедить скрипачку местного театра оперетты, что он читает вовсе не свои стихи, а чужие, главным образом стихи своих больных и парализованных друзей, которым трудно самим ездить на выступления. Скрипачка такая идиотка, что даже страшно.

Нас с Лежавой попросили выступить перед ребятами ремесленного судоремонтного училища, которые работают на уборке картошки. Приехали в колхоз. Ребятишек этих, худых, жалких, поставили строем в пыли. Рядом с каждым — новое оцинкованное ведро. Какой-то надзиратель начал зычно выкрикивать фамилии «бракоделов». Я поинтересовался, в чём их вина. Оказывается, «невнимательно» собирали картошку. «Бракоделы» стояли очень унылые. Потом их простили. Оставив вёдра и схватив миски, с радостными детскими криками все бросились на кухню. Какая космонавтика?! Какие исследования механизма эмоций?!

Авиационный завод «Прогресс» в Арсеньеве. Директор пригласил к себе в кабинет, дарил значки, вымпелочки, показывал большую медаль, выпущенную к юбилею завода. Я медаль незаметно заначил. Обеденный перерыв. Во всех цехах режутся в домино, стук на весь завод. Выступали в огромном сборочном цеху, где стояли четыре вертолёта Ми-24, а для нас построили сцену. Когда подошло время объявлять Роберта, я сказал:

— Товарищи, вы, наверное, читали, что недавно в Югославии наши поэты Булат Окуджава и Роберт Рождественский были награждены памятными медалями…

Это сущая правда, была об этом публикация в «Известиях», но Роба не понимает, куда я клоню и навострил уши.

— И вот, дорогие товарищи, Роберт Иванович привез к вам на завод эту медаль и поручил мне вам её показать, — с этими словами достаю медаль и демонстрирую всему цеху. Издалека разглядеть, что там изображено, естественно, невозможно. Роба сидит красный, разинув рот: кому охота выглядеть идиотом, который возит с собой медаль, да ещё просит её демонстрировать?! Хоть частично сумел отомстить ему за моё поругание на Зейской ГЭС!

Тетюхе. Балетмейстер Дина, похожая на Беллу Ахмадулину, влюбилась в Чудецкого. Все почему-то влюбляются в Чудецкого. Почему-то в меня никто не влюбляется…

Каменка, рыбкомбинат. После выступления купались в бухте, где семь лет назад мы купались с Михвасом [50] М. В. Хвастунов. . Ребята принесли нам ящик (!) крабьих ног, которые мы варили на берегу. Можно умирать спокойно: сегодня я съел порцию крабов, отпущенную мне на всю жизнь.

В гостях у пограничников на Курилах вся «великолепная семерка».

На Курилах, в погранотряде майор Анатолий Александрович Ромкин втихую выспрашивал у меня, какими тиражами выходят книжки стихов Рождественского и сколько каждая стоит. Потом сказал задумчиво: «И надо же, какие денжищи он гребёт!» Он перемножал стоимость каждого экземпляра на тираж и был совершенно подавлен величиной этой суммы.

Кунашир, речка Космодемьянка (в честь Зои). Совсем маленькая, скорее ручеёк. Подошли и ахнули: на мелководье в чистой, прозрачной, золотой от солнца и песка воде, быстро, стаями по пять-шесть рыбин ходили горбуши. Роба поймал две, другие — по одной, Ося ничего не поймал. Пограничники смотрели на наши восторги, улыбаясь, как на детей.