Филипп Вигель - Записки Филиппа Филипповича Вигеля. Части пятая — седьмая

Вся эта сторона, которая примыкает к Екатеринославской губернии и Мариуполю, а с другого бока к Ениченскому проливу, населилась чудесным образом; всё цветет… но цветет в пустыне. Жителям сих мест возить свои изделия в Таганрог далеко, дорого, и они не сбудут их; подвоз из других мест слишком велик, а в Керчь хотя и близко, но не за чем: там еще ничего нет. Сообщения с другими частями России они имеют мало; всё употребляется, всё издерживается на месте. Однако же, в одном большом селении, Молочных Водах, завелась ежегодная ярмарка, куда все эти Мелитопольские жители съезжаются: год от году она становится богаче, разнообразие и пестрота нарядов чрезвычайно на ней занимательны, и четырнадцатью разными языками говорят там торгующие. Замечания достойны также в сем уезде: Бердянская коса, весьма населенная и принадлежащая графу Орлову-Денисову, и Обиточная пристань, самая лучшая по всему Азовскому морю. Когда покойный Государь проезжал чрез сии места, то не мог ими налюбоваться и до глубины сердца был тронуть пепритворным усердием жителей; это было за несколько дней до его кончины.

Многие думают, что с возвышением Керчи упадут Феодосия и Таганрог, жалеют о бедных жителях, которые от того разорятся, жалеют и о потере сумм, которые казна уже на строение и поддержание сих городов употребила. Если Керчь место неудобное для торговли, то чего бояться Таганрогу и Феодосии? Этот новый порт их не подорвет. А если выгоды от учреждения сего порта очевидны, то зачем же упрямиться, и для того, что уже раз сделана ошибка, не думать ее исправлять? Феодосия не упадет, ибо уже она давно упала и никогда высоко не подымалась; Таганрог не упадет, а перестанет только быть приморским городом (чем он, впрочем, и никогда не бывал) и останется весьма значительным пунктом для торговли, складочным местом и богатою речною пристанью, как Гжатск, Моршанск и Рыбинск.

Возьмем географическую карту, взглянем на место, где находится Керчь, и внимательно рассмотрим удивительное положение сего города. Вообразим себе, что уже он отстроен, богат, и что торговля его в полном действии. На Северо-западе видим мы Дон, которым произведения природы и искусств текут из самых недр России в Нахичевань, Ростов и Таганрог, а оттуда каботажем по Азовскому морю, при попутном ветре, в полторы сутки привозятся в Керчь; прямо на Север видим мы этот Мелитопольский уезд, которому соседство Керчи дает новую жизнь и который беспрестанно с нею сообщается чрез Обиточную пристань, откуда морем в Босфор обыкновенно езды бывает десять часов; немецкие ремесленники, всякого рода мастеровые, приходят оттуда и находят в Керчи занятие и хлеб. На Востоке, в виду Керчи, на противоположном азиатском берегу, встречаем мы черноморских козаков, между русскими более других в грубых нравах затвердевших людей; для них вблизи светит новый свет; долго отворачиваются они от него, но, наконец, привыкают к нему, получают навыки к людности и чувствуют потом потребность знания. Немного подалее, верстах во ста, турецкая крепость Анапа; она взята (или непременно будет взята, всё равно) и сделалась одним из рынков Керчи. По старой привычке приходят в нее горские народы, но находят уже всё новое, мало-помалу осмеливаются идти далее, и в Керчи узнают, наконец, что такое европейское образование. К юго-западу сообщение с Редут-Кале и Мингрелией бывает с небольшим в сутки, а если будет чрез горы и леса учреждена оттуда дорога к Араксу, то можно легко будет получать товары из Персии; в два-три дня поспевают корабли к Керчи от Анатольских берегов, из Синопа и Требизонда, и доставляют оттуда всё потребное для азиатской роскоши. К Западу весь Крым, который, участвуя в успехах Керчи, будет ей обязан улучшением своего состояния. Или вся черноморская торговля одна только мечта для России, или Керчь есть важнейший её пункт.

Но когда всё это будет? Вот чего никто угадать не может. При таком положении дел, как ныне, скоро сего ожидать нельзя. Генерал-губернатор живет за семьсот верст и так пристально заняться одной Керчью не может, а всякий градоначальник скоро восчувствует всю неприятность своего положения. Лишенный всех удовольствий жизни, в сомнительной надежде со временем сделать себе имя, он будет за всё отвечать, со всех сторон будет связан, никакой почти не будет иметь власти, ничего полезного, по мнению своему, он предпринять будет не в состоянии, и тем только будет озабочен, чтобы обороняться от Скасси и беспокойных греков. Скоро всё надоест ему, другой заступит его место и также долго не останется. В сих частых переменах безо всякой пользы будут проходить годы.